Незадолго до начала дневного приема Кину позвонила ассистентка. Она уходила на ланч с головной болью, и вот сейчас вдобавок к головной боли у нее началось расстройство желудка. В результате ветеринару пришлось одному принимать пациентов, и тогда Трэвис вызвался помочь, а Нора его охотно поддержала.

– Конечно, у нас нет ветеринарного образования. Но мы можем выполнять любую подсобную работу.

– Конечно, – согласилась Нора. – И между нами, кое у кого из нас есть хорошая голова на плечах. Мы сможем делать даже больше, если вы нам покажете.

Весь день они удерживали сопротивляющихся кошек, собак, попугаев и самых разных животных, пока доктор Кин с ними возился. Нужно было делать перевязки, доставать из шкафчиков лекарства, мыть и стерилизовать инструменты, собирать плату и выписывать рецепты. Ну и убирать за некоторыми домашними питомцами со рвотой и диареей. Однако Нора с Трэвисом выполняли эти не слишком приятные обязанности так же безропотно, как и все остальные.

У Трэвиса с Норой, собственно, было два мотива.

Во-первых, ассистируя доктору Кину, они имели возможность весь день проводить в смотровой с Эйнштейном. И между делами они улучали минутку приласкать ретривера, сказать пару ободряющих слов и убедить себя, что ему явно не хуже. Хотя обратной стороной постоянного пребывания подле Эйнштейна было то, что они, к сожалению, не видели в его состоянии никаких улучшений.

Во-вторых, им хотелось втереться в доверие к ветеринару, чтобы он чувствовал себя обязанным и не изменил свое решение оставить их у себя на ночь.

Наплыв пациентов оказался больше обычного, и клинику удалось закрыть только после шести вечера. Усталость и работа рука об руку способствовали возникновению теплого чувства товарищества. После того как они сообща приготовили обед и поели, Джим Кин принялся развлекать их забавными историями о животных из своей врачебной практики. Нора с Трэвисом чувствовали себя так легко и свободно, словно знали ветеринара уже много месяцев, а не всего-навсего один день.

Кин предоставил им гостевую спальню, а также снабдил одеялами, чтобы соорудить импровизированную постель на полу смотровой. Таким образом, Нора с Трэвисом могли по очереди полночи спать в настоящей кровати, а полночи проводить на полу возле Эйнштейна.

Трэвис первым заступил на дежурство, с десяти вечера до трех утра. В дальнем углу смотровой горела только одна лампочка, и Трэвис поочередно то сидел, то лежал на одеялах возле Эйнштейна.

Иногда Эйнштейн засыпал, и звук его дыхания казался более нормальным, уже не таким пугающим. Однако когда Эйнштейн не спал, то дышал с огромным трудом, скулил от боли и, как догадывался Трэвис, от страха. Когда Эйнштейн бодрствовал, Трэвис с ним разговаривал, вспоминая общие приключения, лучшие моменты их жизни, счастливые минуты последних шести месяцев, и голос Трэвиса, похоже, немного успокаивал ретривера.