Далеко-далеко на горизонте, Агафенон (по версии Лилии – Перкун) снова воевал с Сарамоном (по версии Лилии ссорился с Геаей, богиней Земли): злобно и устрашающе громко грохотали молнии, распарывая черные тучи сверкающими полосками. Точнее, можно было представить, что устрашающе громко, на самом деле звук до «рекоходов» не долетал, а долетал лишь ветер, поднимающий волны и беспокойство за состояние погоды. По этому плот начали строить с энтузиазмом; всем донельзя, особенно волку, вынужденному почти постоянно лежать на брюхе, осточертела эта островная жизнь посередине реки. Работали молча, громко стукая затупившимся уже топориком по толстым веткам выбранных для нового плота стволов деревьев.

Гнилое Пузо тоже попытался было влезть и поработать, болезненно ощущая свою беспомощность, но Лилия запретила ему вставать, на что он запретил ей так с ним разговаривать, «еще баба мне будет указывать, что мне делать!», за что и был облаян ведьмой, которая в весьма эмоциональной форме привела аргумент, что «будешь напрягаться, рожа разойдется, я снова ее зашивать не стану!». После бурного обсуждения сошлись на том, что Гнилое Пузо будет рыбачить, и рыбачить будет молча.

Гнилое Пузо насадил на крюк хвост, оставшийся от одной из рыбин: он уже был не очень свежий, и есть его побоялись, закинул в воду и…все. Периодически летал хвост туда сюда, плескаясь в воде, а потом, за бесполезностью занятия, Гнилое Пузо привязал веревку к ветке плота и прилег, потому что устал.

К полудню плот был готов. При его создании были учтены все ошибки прошлой постройки плота, чтобы не повторять их, а наделать новых, и получил название «Второе пришествие», данное Тупым Рылом, ловко воспользовавшимся тем, что остальным было все равно, как его называть. Плот, он и в Степи плот.

– Все, немножко отдохнем, и будем переселяться, – сказал Альфонсо, и что то ему тут же не понравилось. Что то было не то.

– А чего это у нас веревка натянулась? – спросила вдруг Лилия, и Альфонсо моментально прозрел: по веревке на плот передавались вибрации, а это значит…

– Клюнула! – крикнул Гнилое Пузо, и вскочил, на ноги (поморщился от головокружения), схватился за веревку. Сильный удар дернул веревку, едва не обрезав пальцы рыбаку, она звонко запела, резко натянувшись, а потом… То, что сидело на крючке, резко дернуло за «удочку», отчего плот носом ушел под воду почти на треть; от толка все попадали с ног на бревна, зубами и ногтями вцепившись в ветки, полетел мимо висевших костер, разбрасывая угли, подлетело вверх пол тонны псины, рухнув, туша почти полностью притопила плот.