Рывком вскочил он на ноги, взлетел на плот, счастливо избежав еще одного укуса; следом за ним всплыла рыбина, двух метров длинной, с топориком в голове. И тут же ее начали рвать на куски две трех метровые рыбины того же вида.

– А ну пошли! – заорал Альфонсо, выдернул из головы рыбы топорик, начал рубить им воду. Одна рыбка вздумала было сопротивляться, обнажив зубки, и тут же всплыла рядом со своей коллегой, получив топориком прямо за жабрами.

– Щуки! – воскликнула ведьма, отчего Альфонсо сначала послышалось, что она сматерилась.

Выловленные туши хотели сначала разорвать голыми руками и съесть сырыми, но встряла Лилия, пообещав, что рыба от них не уплывет, а вот паразиты в желудке и понос сейчас будут совершенно ни к чему. Ничего, кроме как облизываться и трястись от голода ни Альфонсо, ни Тупое Рыло больше не могли делать, и наблюдали, захлебываясь слюной, как ведьма медленно (о-о-очень медленно), снимает с улова шкуры, рубит мясистые, жирные тушки на кусочки, жарит на прутиках в костре.

– Господи, из тебя кровища хлещет! – воскликнула Лилия и бросила рыбу.

– Да все равно, жарь дальше! – вскрикнул Альфонсо.

– Да, конечно, сейчас рухнешь здесь, будет два бревнообразных болезных лежать, – Лилия безжалостно оторвала от своего ненаглядного, зеленого платья, переставшего быть зеленым, целым и ненаглядным, полоску ткани, волк ее пожевал, как следует («У собак самая чистая слюна» – заявила ведьма, вытаскивая из пасти пса комочек пузырившейся слюнявой пеной ткани), и примотала к ноге Альфонсо.

Рыба таяла во рту. Костлявое, плохо очищенное от шкуры и чешуи, пахнущее тиной мясо щуки без соли и специй было самым вкусным блюдом, которое ел Альфонсо в жизни. Воистину, вкусность еды очень во многом зависит от голодности едока. Даже пес, который терпеть не мог рыбу, мужественно грыз ее хвост, сначала вяло, поморщившись обнюхав и уныло облизнув его.

– Больше я в воду больше не полезу, – заявил Альфонсо, нечеловеческим усилием воли заставивший себя не набивать желудок полным. Как приятно быть сытым (полусытым, хотя бы) лежать в тепле, под шкурой, у костра, смотреть на небо.

– Отдохнем сегодня до утра, – сказал он, – а завтра новый плот построим.

– Ага, и Гнилое Пузо, глядишь, на ноги встанет, – Лилия нырнула к Альфонсо под шкуру, прижалась всем телом и тут же уснула.

Тупое Рыло скрипнул зубами и тихо выругался. Или послышалось? Тот отвернулся к воде, подставив костру спину, но спина дергалась, словно он дрожал от…злости?

– Неужели ревнует? – подумал Альфонсо, удивляясь тому, как он, хороший, в общем то, человек, умудряется сделать так, что его все ненавидят, хотя совершенно в этом не виноват. На мысли «не виноват» он уже спал.