–Высшие силы настолько могущественны, что наивысшим благом считают скромность и…

И все, дальше он не придумал, что сказать. Если бы он услышал эти слова от кого то другого, он бы не понял, что этим хотел сказать автор. Эта фраза отменно напустила тумана, а в тумане каждый видит то, что хочет. И принцесса увидела, что Альфонсо и есть спаситель, но своими вопросами она касается таких сфер, которых простой смертный знать не должен, и, испугавшись, мысленно попросила у Агафенона прощения за свою дерзость.

Аэрон и вправду обрадовался появлению Альфонсо. Часть его знати, что была ему верна, как, например, дэ Эсген, погибла на войне, часть – большая часть, предала и просто бросила своего короля, едва запахло жареным. Бурлидо подался в Лагу, королева Эгетелина сбежала в Степь, оставив своего мужа с обескровленным, голодным и злым народом один на один. Новый первый советник оказался верен, но туп, тупее даже, самого короля, и все его советы считал глупыми даже Аэрон. Все, на что способна была фантазия Аэрона при управлении государством, это были казни, дополнительные налоги и репрессии, но проблема была в том, что репрессировать было некого: народ был изможден настолько, что это дошло даже до опытного в притеснении народа монарха. Даже в его монархической голове, всю жизнь считавшей свою челядь просто источником дохода, чуть ли не скотом, появилась дикая мысль, что придется придумывать что-то другое, помимо новых репрессий. Тут нужно было думать, а Аэрон этого делать не умел.

–Степь отступила, но это не надолго, граф, – король ходил по приемному покою, сейчас пустому, как желудок Альфонсо. Как намекнуть королю, что он голоден, и плевал на проблемы Эгибетуза с высокой башни? Ну, наверное, никак не стоило сейчас этого делать.

–Казна пуста. Впереди уборочная страда, а из мужиков остались одни калеки и старики. Урожай убирать некому. Степь вот-вот снова пойдет войной, а армии почти нет.

–Единственный путь спасения Эгибетуза-это союз с крупной страной, например…

Альфонсо почему то решил, что король спрашивает его мнения, но ошибся. Аэрон его перебил:

–Граф, своим новым указом, присуждаю тебе титул герцога и дарую во владение земли Левании, также, даю тебе отряд в пятьдесят копий, и двадцать миллионов песедов серебром. Левания на грани бунта, люди недовольны, и бузу нужно пресечь. Отправляйся немедленно.

Из королевского дворца граф Альфонсо дэ Эстэда вышел голодным, сбитым с толку резким переходом от нытья к его назначению, герцогом Альфонсо дэ Эстэда.

Алена нашла новоявленного герцога в королевском саду, на королевских качелях, перед королевским фонтаном в совсем не королевской позе, раскинувшей ноги и руки в стороны. Увидев принцессу, Альфонсо, нехотя, но быстро, принял подобающий вид, и даже выпрямил спину, приготовился к какой-нибудь болтовне о чувствах, как это всегда бывало, но на этот раз Алена тащила какую то книгу, сгибаясь под тяжестью знаний.