К счастью, Лес просматривался далеко, а шорох игл не давал шанса зверям подойти незаметно, но были и минусы…

Черную фигуру путники увидели задолго до появления ее на опасном расстоянии, и времени приготовиться бежать было предостаточно. Однако и зверюга увидела их издалека, и ничего не помешало ей, отматывая пространство огромными прыжками, прискакать на свой обед.

Альфонсо и Феликс уже сидели на большом, раскидистом дубе, на котором, при желании, можно было бы и отразить атаку животного, если бы оно лазило по деревьям, что было очень кстати, потому что оно лазило. Похожее на трех метровую кошку, абсолютно черное создание лезло на дерево не без труда: лапы ее бугрились крупными мышцами, но когти были вывернуты в сторону, цеплялись за кору плохо, спина ее была горбатой, еще и изогнутой так, что таз отходил вбок, и видно было, как позвонки животного двигаются под кожей наезжая друг на друга. Ни о какой кошачьей грациозности речи не шло; вскарабкавшись на дуб, кошка посмотрела на путников, облизнулась и замерла. Альфонсо, посмотрев на нее, похолодел настолько, что чуть не выронил кинжал.

У кошки было две головы. Одна, рабочая, смотрела на свою еду в перспективе нормальными глазами, а вторая торчала сбоку из шеи, шевелила ушами, моргала глазами невпопад, словно жила своей жизнью, и, сколько не пыталась скосить глаза в сторону, что там происходит не видела.

– Бог, мой, – прошептал Феликс.

Кошка подошла, нерешительно, зарычала, неуверенно, получила по морде ногой и, завизжав, спрыгнула с дерева. Затем убежала.

– Сильный был бой… Что с тобой, ты что, ранен? – спросил Альфонсо.

– Нет, но у меня кружится голова, – ответил Феликс, и если он признался в своей слабости, то значит это было серьезно. Кое – как спустившись, путники решили устроить привал, развели костер. Оставшуюся зайчатину, насмотревшись на местных уродов, ели неохотно, после чего Альфонсо долго блевал. Вернулся к костру он едва держась на ногах, вытирая идущую носом кровь.

– Это Мертвый Лес, – сказал он Феликсу, – помнишь, мы в такой уже ходили? Нужно убираться отсюда как можно скорее.

Нехотя, через силу, едва переставляя ноги, бросив и костер, и заготовленные дрова, путники поплелись дальше, уже не вперед, а вправо, надеясь обойти эту мертвую зону. Феликс догадывался, что Альфонсо не знает, куда идти, что рисунок, который он все время разглядывает, не говорит ему ровным счетом ничего, но он молчал: назад ему дороги не было, жизнь без принцессы была бы не жизнью, а без волшебства Богов не видать ее было Феликсу, как своего затылка без зеркала. И он шел вперед с тем упорством обреченного, которое дарит эта великая женщина – надежда.