«Я скучаю по тебе, сестра», – говорит он.

«Я тоже по себе скучаю», – она ему в ответ. Как всегда, слишком умна, а вот не хватает ума понять, когда прикрутить фитиль, чтоб не сиять слишком ярко рядом с мужчиной, пусть мужчина и ее брат.

«Рознь между нами есть, – говорит он ей, – и будет, сестра. Таково уж свойство крови, зато, когда нагрянет беда, когда бедствие нагрянет, когда пойдут лишь плохие вести, непременно должен я отстаивать свою кровь. Даже если она предала меня, моя скорбь – ее скорбь».

«Нет у тебя никакого доказательства, что я предавала тебя».

«Вся правда хранится богами, а Король – это божество».

«Когда он умирает и если богам будет угодно его общество».

«Вот что, боги связаны их собственным законом».

«Кто твой нынешний трус, скрывающийся в тени?»

Он вышел из темноты на свет факела. Кожа черная, как чернила, глаза до того белые, что аж светятся, а волосы рыжие, словно огненный цветок. Она знает его имя еще до того, как он произносит его.

– Ты Аеси, – говорит она. Как и всякая женщина, всякий мужчина, всякий ребенок в этих краях, когда она видит его, то выходит, будто Аеси всегда был у Короля за спиной, только никто не в силах припомнить, когда он там оказался. Как у воздуха и у богов: не было ни начала, ни конца – только Аеси.

«Мы пришли с вестями, сестра. Они недобрые».

Король раскачивался на солдатской спине. Аеси подошел к прутьям решетки.

«Твой муж и дети твои скончались от простуды, ведь сейчас такое время года, а они отправились в места, известные своими злыми ветрами. Их похоронят завтра, с церемониями, подобающими принцам, конечно же. Только не рядом с королевскими усыпальницами, поскольку они могут по-прежнему переносить болезнь. Ты будешь…»

«Ты считаешь, что восседаешь, как король, когда ты кусок дерьма на ослиной шкуре, смахнуть какой хвосту не под силу. Ты зачем сюда явился? Крика ждал? Просьб о детях моих? Что я по полу стану кататься, чтобы ты посмеяться мог? Подойди сюда, к решетке, сунь сюда свои уши, так, чтобы смогла я тебе крик устроить».

«Я оставлю тебя скорбеть, сестра. Потом вернусь».

«Зачем? Чего ты хочешь? Твоя жена так же слышит, как ты произносишь мое имя, когда ты все еще имеешь ее, или ты этому позволяешь проделывать это?»

Тут Король вскочил и запустил скипетром в камеру. Затем повернулся уходить. Аеси же повернулся к ней и произнес:

«Завтра вы должны отбыть, чтобы вступить в божественное сестринство, в соответствии с судьбой, установленной богами. Все царство будет скорбеть по вам и желать вам обретения покоя».

«Приди вы раньше, я бы выдала вам покой, какой спускаю в это ведро».