– Такие, как я. Как я? Нет никого, как я. Нет-нет-нет-нет. Историю я получу. Своих у меня больше нет. Выбери историю и подари ее мне подкормиться, идет? А то я чем-то другим подкормлюсь.

– Это ты проказник и выдумщик. Ты один из Нан Си?[62] А это одна из твоих проказ?

Он всем телом ринулся ко мне, вцепившись пальцами ног в ствол, хватаясь руками за ветки, пах его оказался прямо перед моим лицом. Он склонил голову до того низко, что я подумал, что чудище вот-вот облизывать себя начнет, но взгляд его был уставлен точно на меня.

– Вот что тебе желательно, я понимаю. Убивать или умирать – смерть все едина. Тебе и то, и то в радость, тебе и того, и того хочется. Я сумею тебе это дать. Только кто такой Нан Си?

– А ты кто?

– Признайся, что ты разглядел мою бледность, охотник. Я похож на того, с кем ты пришел.

– Ты его убил?

– Он бросил тебя.

– Не впервой.

– Он не знает, что ты пропал. В этом лесу полно колдовских штучек.

– Так в каждом лесу.

– Знай, что я не из лесных, и я не из Нан Си. Не тот, нет, не тот. Я был человеком широчайших познаний в науке и математике.

– Белая ученость и черная арифметика. Ты был белым учеником. А теперь ты – был.

Он закивал, слишком отчаянно и слишком долго.

– Ты чем пуляешь?

– Тем, что уже было на уме. Превыше шамана и превыше пророка. Превыше провидца. Даже превыше богов! Истинная мудрость, она никогда не наружу, она внутри, всегда была внутри. Внутри всегда.

– А теперь ты чудище, пожирающее мартышек и их матерей и ткущее паутину из своей спермы.

– В тебе был страх. И он пропал, пропал, пропал. А я так по сказке изголодался. Ни одна из этих тварей не говорит. Ни в одной волшебства нет.

– Я разыскиваю летучую тварь и его мальца.

– Летучую тварь? Убей его, а? Только убей его медленно, а? Ты что с ними сделаешь?