– Как все аккуратненько. – Он побарабанил пальцами по стальной поверхности стола, и Лили услышала собственный голос, раздающийся из динамиков слева.

– Джонатан?

– Где вы, миссис Эм? – Помехи, перебивающие разговор, полностью исчезли, голос Джонатана стал кристально чистым.

– Миссис Эм?

– Я еду в Бостон.

– А что в Бостоне?

– Склад! Порт! Они в беде, Джонатан! Грег и Арни Уэлч на ужине…

– Миссис Эм? Я вас не слышу! Не ездите в Бостон!

– Джонатан?

Звонок прервался.

– Ваш ярлык рассказывает историю лучше вас, миссис Мэйхью. Прошлой ночью вы ездили в Бостон, в терминал Конли, и пробыли там всю ночь. – Аккуратный маленький человечек, сидящий перед Лили, снова улыбнулся, и Лили заметила, что у него полон рот зубов, белых, квадратных и ровных, слишком ровных, чтобы быть настоящими, а не имплантами. – Сложившаяся ситуация разрешается двумя способами. Вы можете рассказать мне, что знаете, и в этом случае я склонюсь – хотя и ничего не обещаю – охарактеризовать вас как Лили Мэйхью, симпатичную жену, избитую мужем. Убийство мужа – страшное преступление, но есть способы это обойти, даже если вашим мужем был Грег Мэйхью, подрядчик Министерства обороны и, как ни крути, добропорядочный гражданин. Я не Бог, так что вас, вероятно, приговорят к нескольким годам, но это будут легкие годы, и когда вы выйдете, деньги вашего мужа, красивый дом в Нью-Ханаане и все три машины будут вас ждать. Вы сможете начать жизнь заново.

Его слова заставили Лили подумать о Кэт Олкотт, однажды ночью севшей в машину с тремя детьми и просто исчезнувшей. Она задумалась, были ли у Кэт деньги. Деньги меняли все. В них заключалась разница между исчезновением без следа и просто смертью в темном месте, где тебя никто не найдет, да и искать не станет. Лили подумала о людях, столпившихся у костра на обочине Трассы 84… а затем голос мужчины вернул ее обратно.

– Если вы сначала ничего не расскажете, мы с вами поработаем, и вы все равно расскажете. Даже не стройте иллюзий, что сможете промолчать. Мне еще не встречалось членов вашей маленькой группки, которых не удавалось бы сломать. Но если вы потратите мое драгоценное время и задержите расследование, я обещаю, что вы станете Лили Мэйхью – потаскухой, которая застрелила мужа, и когда я с вами закончу, вы умрете от шприца.

В течение этой речи Лили хранила молчание, хотя от его слов желудок скручивался тугими, вязкими узелками. Она никогда не умела терпеть боль. Она боялась стоматолога, даже на чистке эмали. Все, на что она была способна, так это раз в год съездить на Манхэттен, чтобы позволить доктору Анне сунуть ей ужасно неуютное зеркало между ног. Как ни странно, мысль о докторе Анне успокоила Лили, напомнив, что Уильям Тир не единственный, кому она может навредить, открыв рот.