– Что я слышу? – хрипел Вийон. – Убийца шлюх, выродок, у которого были желания, достойные Жиля Синебородого, считает себя благочестивым человеком? Погоди-ка, дай угадаю: ты убил их, потому что они разбудили в тебе низкую страсть?! Что ты еще им сделал? Только хлестал или, может, захотел чего-то большего? Отрезал им грудь? Уши? Клеймил раскаленным железом? Не переживай, это же просто шлюхи. Они не пойдут вслед за тобой на небеса и не расскажут святому Петру, какие бесчинства ты чинил, пока был пробстом прихода Святого Лаврентия! Как Иаков закопал под дубом фигурки чужих богов, так и ты спрятал под деревом свои грехи! Но самое удивительное, что после всего тобой сделанного ты продолжаешь именовать себя благочестивым человеком!

– Не будь я благочестивым… – Священник махал лопатой все быстрее, дышал громко, а на лбу его проступали капельки пота. – Господь не освятил бы меня, а вино и облатки не превращались бы в моих руках в Его тело и кровь! А так у меня был знак, что и в грехах моих я заслужил Его милость! Молчи, дьявол! Нет у меня времени на диспуты!

Вийон дергался, вертелся отчаянно, стремясь вылезти из-под кучи песка и мягкой земли, которыми засыпал его священник. Взгляд его упал на широкий раскидистый дуб, под которым выкопали ему могилу. Прежде чем новая порция земли ударила ему в лицо, заглушая крики и стоны, Вийон увидал на дереве едва заметный белый крест, вырезанный в зеленоватой, поросшей мхом коре.

Это был крест немого… Таким образом он отмечал деревья, с которых срезал ветви для изготовления крестов.

– Погоди! – всхлипнул он отчаянно, чувствуя, что минуты его жизни уже точно сочтены и что их куда меньше, чем бусинок на четках, висящих у пояса прелата. – Мы ведь можем договориться… Я забуду об этих шлюхах. А ты получишь новых – свежих и здоровых, сможешь делать с ними, что захочешь… Даже без оплаты. Погоди-и-и! Прошу! Молю, благочестивый отче…

Кто-то стоял у дуба. Священник увидел его раньше, чем Вийон. Замер, мокрый от пота, задыхающийся, с лопатой в руках, как могильщик, закапывающий жертв мора.

Прямо напротив его, опираясь на дуб, стоял немой Ангелин.

– Ты тоже здесь! – весело крикнул священник. – Ступай ко мне, парень! Какая удача! Бог воистину балует меня сегодня подарками! Нынче удобрю это древо телами двух дураков, и поднимется оно под самое небо, во славу Господню!

Замахнулся окованной железом лопатой и подскочил к калеке. Хотел одним ударом раскроить тому голову. Поэт крикнул предупреждая, но мог и не делать того.

Священник не нанес удара, потому что за миг до того Ангелин потянулся в темноту, за дерево. Вынул большой тяжелый дубовый крест, как две капли воды похожий на тот, с которого в плебании отпочковался Деревянный пророк. Немой с трудом поднял его.