Купец засопел гневно и исчез за дверью. Вийон заметил в прихожей несколько серых селянок, прижимающих к груди младенцев. И еще какого-то худого человека в меховом колпаке, с горбатым носом.

– Что тут случилось, благородные господа? Отчего весь город будто вымер?

– Можно лишь удивляться глубокой вере мещан, – проворчал Ян из Дыдни. – Можно подумать, от Черной Смерти ушли или от страха перед турками. Но истина иная: нынче чуть свет местный пробст, фон Рабенштейн, собрал всех жителей на процессию. Так долго говорил им в церкви, так витийствовал, что взяли они святые хоругви, образа, бросили свои занятия и дома да пошли – на Блессенберг, сиречь на недалекую отсюда гору, где якобы угнездилось дьявольское зло. Туда, куда колдуньи на боронах, ухватах та метлах летают, дьявольские летуны добрым христианам свои зады подставляют, а молодые ведьмочки трахаются с Мачеями да Бореями, или же, коли говорить по-немецки, с Йоханами, Куртами да Мартинами…

– А отчего вы с ними не пошли?

– Потому что не было у меня ни времени, ни желания. А кроме того, так я себе думаю, что больше Господу Богу прислужусь, снимая с голов язычников их тюрбаны, чем хватая старых баб, ибо это недостойно рыцарской чести.

– А братьев-доминиканцев и Святого официума не боитесь ли?

– Да что там, пан француз. Какой там Святой официум в Польше, когда у нас порой и церкви-то каменной нету? Однажды краковский епископ Олесницкий поджарил пару гуситов в Кракове и Плоцке, потом побил Спытка из Мельштына, я помню это, так как и сам был под Гротниками.[152] Но это внутреннее дело было. Порой, конечно, сожгут у нас хлопы какую старую бабу, но чаще выпорют ее да выгонят. К тому же, как человек рыцарского сословия, я могу быть взят под стражу только по решению судебного приговора, а не по воле короля или какого попа. Эй, трактирщик, вина! И скажи, когда те твои землячки собираются вернуться?

Трактирщик быстро и тихо подскочил к ним, как хорошо дрессированная гончая. Долил в кувшины вина, склонился униженно перед Яном из Дыдни.

– Ближе к вечеру возвернутся все, несомненно. Блессенберг – дьявольское место. И вы, добрый господин, ошибаетесь. Не было там ни ведьм, ни шабашей.

– Так отчего же ваш настоятель туда полез? Суккубов кадилом пугать? В надежде, что те в благопристойных девиц превратятся?

– Там, господин, – трактирщик набожно перекрестился, – люди частенько пропадали. Кто на Блессенберг хотел идти, тому стоило сперва мессу заказать да последнюю волю произнесть, потому как не бывало таких, что возвращались бы. Даже если и с крестом пошли, чтобы от чародейства ухорониться. В былые времена даже… – он замолчал.