Сестра тоскливо вздохнула.

– Вот и я так решила. Хотя жаль, мне кажется, вы были бы красивой парой, если бы полюбили друг друга. Он добрый человек и внимательный, а главное, слово свое держит.

Мне пришлось ласково улыбнуться ей и потрепать по голове. Хоть кто-то в нашей семье не говорил о деньгах, мечтая о моем замужестве с Эдрианом. Похоже, она одна видела в нем не денежный мешок, а просто заботливого человека, который помог ей в трудной ситуации.

И это меня, несомненно, радовало.

В то же время озабоченность мамы деньгами пугала все больше. Я не питала иллюзий, надеясь, что она успокоится после сегодняшнего разговора, скорее, просто начнет искать другие пути.

И уже за ужином осознала, насколько оказалась права. Мама вилась вокруг Эдриана ужом, то и дело намекая на несомненные достоинства дочерей.

– У вас такой большой дом, – восхищалась она, заходя издалека. – Все сделано и обставлено с таким изысканным вкусом, что остается только позавидовать. Особенно растения в холле, это так необычно. Наверное, требует массу усилий со стороны прислуги по поддержанию такой красоты. И как только вы один умудряетесь за всем уследить?

– У меня прекрасная экономка, – ровно ответил граф, делая вид, что не замечает, куда клонит мать.

– Вы, несомненно, правы. Марта – замечательная и умная женщина. А какой праздничный ужин приготовила. Восхитительно!

По мне мама перегибала палку, ужин был, разумеется, прекрасен, и запеченная уточка – пальчики оближешь, и несколько видов салатов, некоторые из которых я до этого никогда не пробовала, но вот так восторгаться – это чересчур.

– Но ведь в доме должна быть и настоящая хозяйка, – продолжала она. – Слуги есть слуги, они преданы только за деньги.

– С этим сложно спорить, и все же… – так же спокойно ответил Малкольм, даже бровью не поведя. – За очень хорошие деньги они преданы вдвойне.

– Искренне предан только тот, кто не требует за это денег. Я, например, всегда воспитывала своих дочерей как правильных и ответственных хозяек. Жизнь такая непредсказуемая вещь. Еще вчера можно иметь полный штат верных людей, – в голосе матери появились дрожащие нотки, – А уже завтра остаться без них, в окружении только родных и близких. Семья – вот что самое важное, и именно в детях наше будущее!

Я увидела мелькнувшую на лице Малкольма тень, такую, что могла заметить только я, уже более-менее изучившая его. Дети явно были больной мозолью Эдриана, а уж семья, чей уход он был вынужден наблюдать поколение за поколением, и подавно.

– У вас есть наследники, ваша светлость? – невинно завершила свою речь матушка.