Только Хек покачал головой и тихо сказал мне: "Только зря убили хорошего воина". Я схватил напарника за плечи и встряхнул.

   - Ты что такое говоришь? - яростно зашипел я. - Совсем потерял голову?

   - Никто из нас её не находил, - жестко фыркнул Хек и отдернул от себя мои руки. Я хотел было набросится на него, но... вспомнил, что он сегодня помог мне. Не спас, а помог. Иначе я бы стал его вязанным по крови братом.

   Сплюнув, Хек угрюмо направился помогать некоторым собратьям грузить в тюки новую добычу и готовиться к походу. Будем идти до ночи. Если не будет новых остановок, то достигнем деревни к этому времени.

   Я посмотрел вслед своему напарнику, опустившему голову, поникшему плечами. Что-то не то делает с ним девица. Неужели не может знать Хек, что Хоган сейчас отправился вслед за Снугольдом и Хлотарем в Вечную Рать? Сейчас, когда мы уйдем, Замерзшие боги покроют их тела снегом, и затем заберут с собой, проведя через Подземное Царство, где их новые доблестные воины выберут себе великолепную броню и оружие по нраву, потешаться на пирах с другими бравыми вояками и успокоят душу с тысячами доступных, добрых на ласки девицами? Совсем потерял голову Хек, совсем.

<p>

***</p>

   Вернулись мы уже поздно ночью. Пришлось делать остановку - кого-то из воинов стал изводить кровавый понос. Вождь сначала думал, донести бедолагу до Снеди, но его отговорил Фугольт - старый, умный воин, дядька моей... то есть золокосой Истры. Фугольт сказал, надо оставить больного. Дать ему еды и дров, лук со стрелами. Если выдержит и вылечится - вернется. Если нет, то мы так спасем от заразы деревню. Вождь согласился с мудростью сказанных слов и сделать, как предложил Фугольт.

   Мы разожгли костер, завернули больного в двойную шкуру айронскина. Его трясло, он был бледен. Мне даже показалось, что ему... страшно. Но он не молвил ни слова. То был Снори, единственный сын калеки Дамстеда. Моложе меня, едва стукнуло шестнадцать зим. С той поры мы его больше не видели.

   Когда я пришел к отчему дому, меня встретила мать. Уткнулась в грудь, заплакала. За ней вышел старик отец, жестко взял мать за плечи, отстранил в сторону.

   - Не гоже, баба, слёзы лить, когда сын живой вернулся, - сурово сказал он. Некогда дюжий, мощный воин, сейчас высох и ослаб. Редкие седые волосы спускались с его почти лысой головы. Только разве что густая серая борода дотягивала до груди. Морщинистый лоб был напряжен складками, давившими на густые брови, мясистый красный нос пересекал шрам, полукрюком залезая на щеку. Некогда отец бывал во множестве сражений. У него было шестеро сыновей, но всех еще до меня забрали к себе Замерзшие боги. Мне иногда казалось, что отец стыдиться, что я не присоединился к Вечной рати.