– Да, Эрикен, ты не частый гость во дворце, – слегка насмешливо произнес король, когда мы снова склонились перед ним в поклонах. – Если бы не эта юная леди, боюсь, мы бы еще долго тебя не увидели.
Болонка злобно тявкнула, а Вильгельм широко улыбнулся, отчего его толстые щеки собрались складками, придав монарху сходство с престарелым мопсом.
– Подойди ближе, дитя, – обратился он ко мне.
Пухлая рука, унизанная кольцами, протянулась в мою сторону.
– Сир.
Я склонилась над ней и коснулась губами. Никакого пиетета перед королем я не испытывала, но правила нужно было соблюдать.
– Ну-ка, посмотри на меня, – приказал Вильгельм. – О да, я узнаю эти глаза. У твоей матери были такие же. Чудесные синие глаза, – мечтательно повторил он. – Жаль, что она умерла так рано.
Я опустила взгляд, надеясь, что королю не придет в голову мучить меня расспросами о моих почивших «родителях», но Вильгельм уже потерял ко мне интерес. Он повернулся к Каллеману и спросил:
– Эрикен, скажи, когда прекратятся эти безобразия?
Придворные незаметно переглянулись.
– О чем вы, Ваше величество?
– Все эти похищения, нападения, – король неопределенно покрутил в воздухе пальцами, и многочисленные перстни засверкали в свете бирольных аров. – Как долго это будет продолжаться?
– Мы делаем все возможное, сир.
– Да? Надеюсь, – Вильгельм задумчиво погладил болонку. – А Горн? Он куда смотрит? Кстати, я пригласил сегодня и его, но лорд Карающий почему-то не торопится почтить нас своим присутствием.
На лице короля появилось обиженное выражение, отчего сходство с мопсом только усилилось. Мелкая белая шавка злобно оскалила зубы, видимо, поддерживая своего хозяина.
– Лорд Фредерик Отто Горн, граф Эргольский и Санресский, – доложил, в этот момент, слуга.
– О, а вот и он, – монарх растянул губы в улыбке. Правда, маленькие темно-карие глазки смотрели недобро, насторожено. Я бы даже сказала, с опаской.
– Ваше величество.
Дерек вошел в зал и коротко поклонился. Я невольно отметила, что выглядит он довольно бледным, но все равно невероятно красивым.
– Фредерик.