Он резко закружил меня, юбка пышного вечернего платья взметнулась, перед глазами поплыли круги.

– Эрикен – очень скрытный, но под его наносной холодностью бьется горячее сердце.

Граф бросил взгляд на разговаривающего с королем друга.

– И вам было бы безразлично, что у меня нет достойного происхождения и денег? – вернулась я к прежней теме. Говорить о любви Каллемана было невыносимо. Если Горн прав, то все еще хуже, чем я думала.

– Абсолютно. Но я не хотел, чтобы ты страдала от злых языков, поэтому собирался выправить тебе документы на имя баронессы Корф. Мы с Каллеманом оба знали об этой истории и пару раз обсуждали возможные варианты, но пока я разбирался с Морейном, Эрик меня опередил.

– Неужели вы простите его?

– Любого другого я убил бы, не раздумывая, за одну только попытку тебя отнять, но Эрикен – мой единственный друг, Кэти, ближе него у меня никого нет, – Горн замолчал, пытаясь взять себя в руки. Лицо его потемнело, глаза сверкали яростным черным огнем. – Честь для меня – не пустой звук, Кейт. Я не смогу переступить через нее и взять то, что мне уже не принадлежит. Да, я сам виноват в произошедшем, нужно было сразу сказать тебе о своих намерениях, но то, что ты выбрала Эрика…

Он еле слышно выругался.

– Я дала Каллеману слово, – тихо сказала я, – но с радостью забрала бы его обратно, если бы представилась такая возможность.

– Я говорил с Эром, – глухо произнес Горн.

– И что?

– Он сказал, что любит тебя и ни за что не откажется от брака.

– Но этого не может быть! – не сдержалась я, и тут же осеклась, почувствовав на себе заинтересованный взгляд «лиловой» дамы, и понизила голос. – Нет у него ко мне никаких чувств! Больше похоже на то, что он вам за что-то мстит, милорд, поэтому и устроил эту помолвку.

– Рес! Замолчи, Кейт, – резко сказал Горн. Лицо его стало суровым и замкнутым. – Ты ничего не знаешь о нашем прошлом, иначе никогда бы так не сказала. Важно не то, что Эрик сделал тебе предложение, а то, что ты его приняла.

Отпустив мою руку, граф коротко поклонился и пошел прочь, а я смотрела ему вслед и готова была проклинать собственную поспешность и этого упрямого аристократа, который скорее умрет, чем поступится своими ресовыми принципами.

– Горн, что-то не так? – окликнул графа Вильгельм. – Тебе не понравилось танцевать с баронессой?

Король пытался выглядеть этаким душкой, но вызывал у меня лишь удивление и чувство неловкости. Все его ужимки казались немного глупыми, хотя, возможно, подданные этого и не замечали.

– Леди Корф прекрасно танцует, сир, но, боюсь, я сегодня не в том настроении, чтобы соответствовать столь прекрасной даме, – спокойно произнес граф.