– Ты понимала, как бабушка планирует дела, – медленно произнесла она. – О ее правиле десяти дней.

Откуда это стало известно блондинке? Дороти Хант не делилась подобной информацией ни с кем, кроме семьи.

Неужели они с Элеонорой действительно могли быть сестрами?

Джоанна тряхнула головой, стараясь очистить мысли. Король же в это время обернулся к северному берегу и небрежно махнул рукой. Лондон снова ожил, до слуха донесся плеск воды в Темзе и отдаленный гудок корабля. На другой стороне реки пароход продолжил отплывать от пристани. По мосту опять принялись сновать туда-сюда похожие на жуков машины и неуклюжие автобусы этой эпохи.

Когда Король повернулся лицом к Джоанне, она осознала, что смотреть на него уже не так тяжело. Однако восприятие все равно менялось каждое мгновение. Кто он вообще такой? К какой семье изначально принадлежал? И какими способностями обладает, раз Аарон и даже могущественные союзники Элеоноры взирали на правителя со смесью ужаса и благоговения?

Джоанна в последнее время ощущала хронологическую линию как стихийные силы, но в присутствии Короля та скорее воспринималась огромным животным, посаженным на поводок, но не укрощенным. Они совсем не казались неотделимыми друг от друга, как когда-то упоминал Аарон. То и дело в воздухе чувствовались слабые толчки, словно линия времени пыталась вырваться из-под контроля.

– Интересный выбор места, – прокомментировал Король. – Должен признать, я почти позабыл, что начал приводить в исполнение приговор Грейвам именно здесь. – Он повернулся ко всем присутствующим, и глаза Джоанны опять заслезились от попыток смотреть прямо на него. – Следуйте за мной. – Его жизнерадостный тон казался зловещим.

Слово «сестра» продолжало отдаваться эхом в голове девушки, вынужденной шагать вместе с остальными вдоль берега в восточном направлении, краем сознания отметив, что причал выглядит чище, чем в тысяча восемьсот девяносто первом году. Вместо грязи дорожку теперь покрывали деревянные настилы. Особый ужас внушало то, что дюжина портовых рабочих даже не заметила миновавшей их странной процессии.

Взгляд Джоанны перехватил Ник. Она видела, что он хочет поговорить с ней отдельно от спутников. Однако его выражение лица оставалось настороженным. Вспомнились слова Элеоноры: «Я превратила его в охотника из-за вашей любви друг к другу. Чтобы ты никогда не смогла ему доверять после убийства родных. И чтобы он увидел твою истинную суть – монстра. Чтобы вы оба стали врагами. И у меня получилось, согласна? Ты больше ни за что не попытаешься искать мирных переговоров. И вы двое будете разделены навечно».