Это слово застряло у меня в мозгу, словно ветка в спицах тележного колеса.

Я молча смотрела на Райна.

Я никогда не бывала за пределами Дома ночи. Я за пределы Сивринажа выбралась только совсем недавно (впечатлений раннего детства не помню). Моя жизнь всегда состояла из ограничений. Меня ограничивали покои в замке, мое хрупкое человеческое тело, правила и ожидания Винсента… Да и в том, что существовало между Райном и мной, хватало ограничений.

Я слышала, что животные, которых слишком долго держали в клетке, не бросаются к открытой дверце.

– Хиажи такие же мои подданные, как ришане и люди, – тихо сказал Райн. – Я буду относиться к ним справедливо. Надеюсь, я показал тебе, что способен на такое отношение.

Показал, только мне отчаянно не хотелось в этом признаваться.

– Орайя, это место отняло у тебя все. Даже то, что не имело права отнимать, когда ты была слишком мала. К счастью, ты уже не ребенок, которым можно помыкать. Ты молода. Красива. Сильна. Ты можешь делать все, что пожелаешь. Построить любую жизнь, о которой мечтала.

Я заставила себя оторвать взгляд от стола и посмотреть на Райна.

– Ты заслуживаешь счастья, – добавил он.

Счастье.

Сама мысль об этом вызывала смех. Я даже не знала, что такое быть счастливой.

– Что, если ты меня отпустишь, а я пойду на тебя войной?

– Вполне допустимая возможность, – засмеялся он.

Больше, чем допустимая. Это было бы единственным способом действия. Те, кто шел за мной, другого и не ожидали.

– С твоей стороны, глупо меня отпускать.

– Кое-кто до сих пор считает, что было глупо оставлять тебя в живых. Наверное, я просто глупец.

Я смотрела на Райна. Наморщенный лоб, крепко сжатые челюсти. Наигранная невозмутимость отброшена. Казалось, я содрала с него все фальшивые слои и добралась до настоящего Райна.

– Не понимаю, – наконец призналась я.

Больше мне было нечего сказать. Я действительно его не понимала.

– Подумай об этом. Посмотри, куда заведет тебя неистовое воображение.