– А ты ничуть не изменилась, – низким, хрипловатым голосом произнес он. – Мы с Элией уж и не думали, что снова тебя увидим. Мы…

Он замолчал, будто исчерпав запас слов.

И опустился на колени.

Я с трудом удержалась, чтобы не подпрыгнуть. Такого я не ожидала. Еще более меня удивило, когда на колени опустилась и Тамира, склонив голову.

– Моя королева, – сказала она. – Для меня честь познакомиться с тобой.

Матерь милосердная, как же все это было странно.

Я откашлялась:

– Можете… подняться.

Мой голос звучал гораздо слабее, чем голос Винсента, когда он отдавал такое же повеление.

Оба встали. Тамира подошла ближе. В свете масляной лампы я увидела, что ее лицо покрывают шрамы. На щеке розовел зловещий след от косого удара мечом. На горле – следы зубов, едва видимые под замусоленной тканью воротника.

– Знаю, вы оба очень заняты. Много времени не отниму. – Голос у нее звучал отрывисто и властно; от такого голоса не отмахнешься. – Мой король, моя королева, меня считают защитницей нашего города. Почти двадцать лет я и мои солдаты оберегаем покой людей, живущих здесь. Уверена, вы знаете, как это нелегко в Доме Ночи.

Взгляд Тамиры задержался на мне.

– До меня доходили слухи, что ты несколько лет подряд занималась тем же.

Оказывается, я по ночам «оберегала покой» человеческого населения Сивринажа. Так откровенно мою ночную охоту на вампиров еще никто не называл. Еще недавно я бы смутилась. Но не сейчас. И то, что я тогда делала, больше не вызывало у меня стыда.

– Нас не так много, но и немало, – продолжила Тамира. – Такие же отряды есть во многих городах Дома ночи. Мы поддерживаем связь. Конечно, во многих – еще не во всех, но мы расширяемся. Объединяемся. Учим людей самообороне. И за последние несколько месяцев наша работа значительно упростилась.

Она посмотрела на Райна с восхищением, хотя и вопреки себе. Во взгляде сквозила еще и настороженность.

– Я пришла поблагодарить тебя за заботу о безопасности твоих человеческих подданных.

Лицо Райна оставалось бесстрастным, но может, только я заметила, как дрогнул его кадык.

– Когда-то я был человеком, – сказал он. – Часть меня всегда останется человеческой. Я просто посчитал, что все подданные в равной степени достойны защиты.

– Прежние короли не соглашались с такими воззрениями.