Глава шестьдесят четвертая

Глава шестьдесят четвертая

Райн

Мы с Орайей долго лежали, обнявшись и закрыв глаза, но никто из нас не спал. Известно ли ей, что я всегда знал, когда она бодрствует? Я знал об этом в замке, где наши комнаты разделяла стена. Тем более я знал это здесь, в шатре, держа ее в объятиях и чувствуя ритм дыхания ее голого тела, прильнувшего к моему.

Кто-то может подумать, что лежать так – напрасная трата времени, ведь совсем скоро мы можем погибнуть. В прошлый раз, когда мы с Орайей смотрели смерти в лицо, я стремился провести каждое мгновение того долгого дня в череде наслаждений.

Но сегодня… сегодня все было иначе.

Мне больше были не важны утробные стоны. Я хотел другого. Следить, как она дышит. Вдыхать ее запах. Любоваться рисунком ее темных ресниц.

Понять, каково это – просто быть рядом.

И все это наполняло меня отрадой, вопреки тому что ожидало нас с наступлением темноты. Я был рад, что не сплю, даже когда Орайя забылась неглубоким, чутким сном.

Я вспоминал другой бессонный день, похожий на этот. Двести лет назад, накануне последнего состязания Кеджари я лежал рядом с Несаниной. Считаные часы оставались до того, как Винсент победит в завершающем поединке, убьет Некулая и превратит мою жизнь и весь Дом Ночи в хаос. Считаные часы до того, как я буду умолять Несанину бежать со мной и услышу ее отказ.

В тот день я смотрел на нее спящую и был уверен, что люблю ее. По сути, это единственное, в чем я тогда ничуть не сомневался. В своей любви к ней.

Мне отчаянно хотелось кого-то любить, о ком-то заботиться. Собственная жизнь меня не волновала.

Но к самой Несанине это имело мало отношения. Любовь к жене короля не вызывала у меня страха. Это был механизм выживания.

Любовь к Орайе пугала меня до мозга костей.

Эта любовь требовала видеть то, чего я не хотел видеть. Сталкиваться с тем, чего избегал. Позволять другому стать свидетелем проявления тех черт моего характера, которые я вообще не хотел в себе признавать.

Я почувствовал себя отъявленным глупцом, ведь вплоть до этого момента у меня и в мыслях не было слова «любовь».

Конечно, это была любовь.

Чем еще это может быть, если позволяешь другому столь многое видеть в тебе? И видеть столько красоты в гранях личности другого, ненавистных ему самому. Точнее, ей.

Я почти жалел, что понимание этого пришло именно сейчас, отчего грядущие события виделись еще более разрушительными. Гораздо легче, когда нечего терять.