«Он ангел, — говорил старик громко и с немалой страстью. — Мой малахим[13]». Так что Солли с неохотой уступил.

Слева от Хайми был коротышка — видом постарше Хайми, удивительно чужеземный и неуместный.

— Николаса ты знаешь, — показал Хайми, — а это — это мой новый друг Гектор, он особенный.

Солли снова глянул на нервного незнакомца.

— Подойди поближе, — попросил Хайми.

Солли взял стул и придвинул к сидящим дяде и незнакомцу. Николас остался стоять позади улыбающегося дяди.

— Солли, ты хороший мальчик, ты мне как сын. У меня есть особенное, ответственное задание.

Тот кивнул и искоса посмотрел на остальных.

— Гектор — немец.

— Как и мы, дядюшка.

— Нет, Гектор — новый немец. Он приехал несколько недель назад.

Солли машинально напрягся, ошпарив взглядом Шумана.

— Но он один из нас — больше чем один из нас, он многие из нас, и мы будем на его устах.

И Солли, и Гектор одинаково не поняли ни слова.

— Он Нун-Бейс-Йуд-Алеф[14] ты понимаешь?

Никто из сбитых с толку людей не знал этого слова и порылся в памяти в его поисках. Оба одновременно обратились к Талмуду, поймав друг у друга в глазах выражение, немедленно спаявшее союз, возможную дружбу между ними, которую никому не хотелось признавать.

— Солли, ты хороший мальчик, и я уже просил тебя о многом.

— Нет, дядя, ты не просил ни о чем.

— Ты так добр, спасибо. Что ж, тогда сейчас я прошу обо всем.

Солли сосредоточился с быстротой выше обычной — до настороженности хищных зверей.