— Пирс Кесслера, — гордо объявил Солли.

От пирса твердым и мускулистым простором задумчивой воды растянулась Темза. Вонючий и уходящий свет придавал ей пропорции презрительного безразличия. Один из людей Солли залез за толстый брезент и вытащил маленький помятый рожок, висевший там на коричневой лямке. Протер мундштук своим шерстяным шарфом, приложил к губам и послал над водой несколько нестройных воплей.

Через пару минут вдоль пирса двинулась смурая тень. Паровой катер был слажен для бесконечной суровой службы и нисколько не напоминал о фальшивом обреченном веселье пассажирского баркаса, на котором Гектор уже пугался ранее. Назывался катер «Кромвель».

Люди Солли взялись за веревки, и, пока остальные сходили на просмоленную палубу и озирались, перед ними внезапно появился человек, зажигавший парафиновую лампу.

— С праздничком, безбожники, — сказал он.

Никто не понял, о чем он.

— Сколько идут? — спросил он Солли.

— Только двое, Патриарх.

— А назад?

— Только один, — ответил Солли, показывая на Гектора.

Тому не приходило в голову, что по этой скорбной реке отправятся лишь он с Былым. Он уже привык к компании бандитов.

Ему импонировала немногословная резкость Солли. Он начинал привязываться к этой молодой противоположности себя. Любил иметь на своей стороне угрозу раввина.

Внезапно речь о лодке зазвучала пусто, потусторонне и холодно, а о пути назад — еще хуже. В сомнениях он поискал утешение в Николасе и увидел, как порывистый снег разбивается о его отстраненный профиль. Всесторонняя странность ангела находилась как будто где-то за миллион миль, и Гектор спросил себя, что за дело, что за задача так далеко выхватила ангела из их общества.

— Отходим, гои, — сказал ворчливый капитан.

— Спасибо, Патриарх, — ответил Солли с уважением в голосе.

— Передавай отцу, что мы с ним увидимся, когда «праздник» кончится.

Солли кивнул и залез на пирс, пока его люди бросали обратно на баркас отвязанные швартовы. Двигатель застонал громче, и лодка пошла от прочного берега на середину твердой воды. Три карикатурные фигурки не махали вслед, казались архитектурными украшениями, пока лодка заходила дальше в темную воду. Капитан зажег новую лампу и поставил за зеленое стекло по правому борту, где в ее движении затанцевал падающий снег. Затем открыл двустворчатую дверь и спустился в узкую темную комнатку, где пахло углем, топливом, табаком и людьми.

— Ну вот, гои, в тесноте да не в обиде. При такой волне дойдем за час с лишком. Чувствуйте себя как дома. Тут даже рождественский грог есть, только мне оставьте, не жадничайте.