Погрозив пальцем, Каззетта перебил меня:

– Однако в других случаях – в случаях, когда она обошлась со мной жестоко, очень жестоко, – я был наготове. – Он отчеканил, тыча пальцем в стол: – Я. Был. Наготове. Вы понимаете, Давико? Не могу утверждать, что убью сто человек или тысячу, но, думаю, у меня хорошие шансы убить шестьдесят, и вовсе не благодаря удаче.

Он открыл короля червей и раскинул королевское семейство веером.

– Готовиться – это одно, но, полагаю, вам все-таки требуется немного удачи, чтобы победить. – Я выложил короля кубков и его семейство, старшую масть в этом коне. – Как сейчас. Сиа Фортуна и мое планирование. И я выиграл.

Луго недовольно фыркнул и положил карты лицом на стол, признавая поражение, но Каззетта лишь вздохнул.

– Нет, Давико, вы готовитесь – и потому имеете больший шанс выиграть. Но Сиа Фортуна слишком ветрена. Вот она здесь, а вот ее нет. Если полагаетесь на ее помощь, то уже проиграли. Я хочу сказать, что победу всегда нужно украсть. Ее приносит не благосклонность Фортуны, а ваши собственные действия. Вы должны вырвать победу из ее рук, должны захватить ее – и оставить Фортуну ахать и дивиться вашей ловкости.

– И все же в этот раз она была благосклонна ко мне, – сказал я, указывая на карты.

– Она была благосклонна к вам. Но я хороший вор.

И с этими словами Каззетта положил убийцу на моего короля кубков.

– Это была моя карта! – воскликнул я. – Я держал ее в руке!

– Была, – любезно согласился Каззетта.

Глава 37

Глава 37

Знаменитый мерайский Палаццу Россо был построен из красного песчаника. Стоя на скале в излучине реки, издалека он казался грозным, но при приближении становился приветливым, с длинными красными колоннадами и садами, полными живых красок – весенней яркости, которая в Наволу придет только через месяц.

Если бы я не знал состояние финансов парла, то был бы впечатлен. Отец часто говорил, что не следует выставлять богатство напоказ, лучше дарить заметные подарки городу и вианомо, чтобы заслужить их любовь, чтобы все видели: ваши деньги идут им на пользу. Но если потратить все на привлечение внимания к самому себе, в чужих сердцах вырастет ненависть. Мы можем богато украшать свой палаццо внутри, но этой роскоши не должно быть видно с улицы.

В Мераи были иные стандарты.

– Они пытаются ошеломить своим богатством, – объяснил Каззетта, когда мы вошли в город, уже без Луго, который покинул нас задолго до того, как мы увидели городские стены. – Хотят, чтобы посетители чувствовали себя ничтожными во владениях парла.

Да, так оно и было, везде в городе. Архиномо подражали парлу, как дети подражают родителям.