– Это вы и делаете? Даете мне иллюзию контроля?

– Вы такой подозрительный, Давико. Ваша семья гордилась бы вами.

– Челия не для Мераи.

– Как пожелаете. Однако сегодня вы отправитесь на ужин. А когда вернетесь, расскажете, что видели и о чем говорили, как я вас учил.

И потому я пересек широкую куадраццо, миновал статую Амо, державшего солнечную сферу, в то время как младшие боги скорчились у его ног, прикладываясь к ним щеками, – и, конечно же, посреди куадраццо я увидел статую Марлона ди Вьена на боевом коне, с копьем, властно нацеленным на запад, в сторону Шеру. Напоминание о давней победе, одержанной над более крупным королевством.

Мужчины здесь носили волосы длиннее, чем в Наволе, и завязывали их в традиционный узел. Женщины предпочитали высокие ботинки и платья с узкой талией, по моде Шеру, а волосы не заплетали в косы, но собирали высоко и распускали так, что они падали на плечи каскадами – очень странная и интимная, на мой взгляд, манера.

Луго говорил, что мерайцы способны дать отпор солдатам Шеру, однако Шеру уже захватил мерайских женщин и теперь днем и ночью ласкает их плоть, перебирает пальцами волосы, сводит их с ума на глазах у мерайских мужчин.

Меня проводили во дворец, где я встретился с графом Делламоном, первым министром, которого в последний раз видел в Наволе.

– Архиномо ди Регулаи. – Он поклонился. – Для нас честь принимать вас в нашем городе. – И улыбнулся, но на лице не было радости.

– Как продвигается борьба с Чичеком? – спросил я.

– С этим псом? – Делламон поморщился. – Теперь весна, и мы его достанем. Ему некуда бежать. У него за спиной Вустхольт, и вустхольцы заверили нас, что на север ему не пробраться. Этим летом он умрет. – Первый министр скептически посмотрел на меня. – По крайней мере, так утверждает ваш Сивицца.

– Если так говорит Сивицца, я верю, – сказал я.

– Вы хорошо его знаете?

– Он слишком опытен, чтобы давать безрассудные обязательства, – твердо ответил я.

– Ай. Вот и хорошо, потому что вся эта история слишком затянулась.

Он провел меня через лабиринт красивых двориков, а оттуда, к моему изумлению, не во дворец, а на конюшню, где мы обнаружили парла, который чистил лошадь щеткой.

– Давико ди Регулаи! – воскликнул парл и кинулся меня обнимать.

Его энтузиазм застал меня врасплох. В Наволе мы более осторожно выражаем радость, но парл был чьяро до мозга костей, он хлопал меня по спине с дружелюбием, напомнившем мне Вустхольт и его жителей с душой нараспашку.

Однако еще больше, чем неприкрытая радость, удивил его возраст. Парл действительно был ненамного старше меня.