– Ты действительно так нас ненавидишь? – спросил отец.

Челия отвела взгляд.

Отец глотнул вина.

– А ведь это правда. Ты действительно попыталась бы сокрушить Регулаи, если бы захотела. – Он поставил бокал на стол, крутя его за ножку между пальцев, так, что хрусталь отбрасывал блики. – Это вечная проблема с союзниками. По-настоящему ценный союзник также по-настоящему силен. Достаточно силен, чтобы отказать тебе в поддержке или даже предать тебя. Он имеет возможность выбрать собственный путь, потому что союзник – не раб. Союзник – настоящий союзник – сам выбирает тебя. Выбирает ради дружбы. Ради преимущества. Ради награды. Ради общей цели. – Он снова пригубил бокал. – Если бы речь шла только обо мне и о твоей ненависти ко мне – а я вижу твою ненависть, Челия, не заблуждайся на сей счет, – предательство меня бы не удивило. – Он покосился на меня. – Однако у тебя есть брат. Брат, которого ты очень любишь.

Челия закрыла глаза:

– Вы меня обманули. Вы обманули нас обоих.

– Верно.

– Намеренно.

– Да.

– Вы растили меня как дочь, – сказала она. – Научили писать и считать. – Она обвела взглядом Ашью, Агана Хана, Мерио и Каззетту. – Научили обращаться с мечом, и вести бухгалтерию, и говорить на разных языках, и использовать яды. Научили женским и политическим хитростям. Вы не приковали меня к стене, как пленницу; вместо этого вы приковали меня к Давико.

В ретроспективе это было очевидно. Отец не только отточил ум и знания Челии, но и позволил нам сблизиться. Более того, он этому способствовал. Мы выросли вместе, сплетенные, как корни двух цветов в одном горшке. Узы дружбы, любви, заботы, семьи – и наконец страсти; а когда мы расцвели, отец перешел к действиям. Даже наша общая неприязнь к человеку, который однажды неминуемо умрет, – скорее всего, даже ее в нас подпитывали.

Наконец все стало ясно.

Челия выбежала из комнаты.

В последовавшем молчании Каззетта глотнул вина.

– Отлично разыграно, Девоначи. Даже по меркам Регулаи отлично разыграно.

После долгих поисков я наконец обнаружил Челию. Она прохаживалась в саду, и тени колонн ложились на ее печальное лицо. Вечер был теплым – весна в разгаре. Вскоре единственным укрытием от жары станут эти прохладные сады с журчащими фонтанами, прудами и цветущими цитрусовыми деревьями – и тенистые крытые колоннады. Челия увидела, что я на нее смотрю, и остановилась. Ее лицо было мрачным.

– Так вот что мы такое, – с горечью сказала она. – Марионетки в пьесе твоего отца. – Она подняла руку и пошевелила пальцами. – И как я только не заметила нити?

– Мы оба знаем, что мой отец прав.