Челия словно не услышала.

– Подумать только, я считала благословенным даром его доброе сердце. Радовалась, что он дает мне образование как члену семьи. Что относится ко мне снисходительно, а не сурово. Что учит меня тем же бухгалтерским методам, что и тебя, той же политике, тем же… И все для того, чтобы я стала одной из его карт. Которую прячут до последнего, а затем используют.

– Все мы карты в его руках.

– Он настоящий наволанец. Сплошь изворотливые мысли и хитрые уловки. И черное сердце в пару к яркому золоту.

– Не говори так. Он о тебе заботится. Просто делает это по-своему. – Не знаю, почему я испытывал необходимость защищать отца, но я защищал. Преданность сына отцу. – В этом нет ничего личного. Такова его натура.

– Натура наволанца. Она всегда возьмет свое.

Я рассмеялся:

– Будь это правдой, у меня с плетением интриг не было бы проблем.

Казалось, мой смех разогнал грозовые тучи в душе Челии. Она печально покачала головой.

– А я-то считала себя такой умной. – Она нежно коснулась моего лица. – Ай, Давико, ты действительно ничего не умеешь. Вот почему так нравишься мне. По крайней мере, ты надежный.

Мы смотрели друг другу в глаза, она держала свою ладонь у моей щеки, и я почувствовал, как сильно колотится сердце. Я осознал, что Челия ниже меня. Когда мы впервые встретились, она была выше. Я и не заметил, как вырос. Как изменились мы оба. Рука Челии опустилась, коснулась моей груди, ощущая бьющееся сердце. Я не мог отвести взгляд от ее глаз, да и не хотел. Во мне пробудилось желание – желание и страсть, спавшие с той ночи, когда мы почувствовали силу дракона у дверей отцовской библиотеки.

Я мог поцеловать ее. Мог взять ее. Она смотрела на меня. Мы были связаны.

Стук копыт ворвался в куадра и заставил нас виновато обернуться и отступить прочь друг от друга. Это были калларино и Гарагаццо в своих лучших нарядах.

– Парл едет! – кричали они. – Он у ворот!

Подобно разворошенному муравейнику, палаццо ожил. Слуги бегали туда-сюда. Стражники кричали. Отец, Ашья, Мерио и Аган Хан спешили выполнять свои обязанности. Челия отдалялась, уходила, покидала меня…

Я поймал ее за руку. Она обернулась. Наши взгляды встретились. В мгновение ока она оказалась рядом со мной, прижалась губами к моей щеке и шепнула на ухо:

– Приходи сегодня ночью. Когда погаснут факелы. Приходи ко мне.

Глава 43

Глава 43

Глубокой ночью я выскользнул из своих палат. Семейные портреты сурово взирали на меня, когда я крался мимо, словно вор. Казалось, они следят за мной: Дейамо, Бык, моя мать. Даже фрески богов оценивали меня, глядя с темного потолка.