А действительно, почему? Лора заметила это только сейчас, когда посмотрела на Титанию следом за Францем. Прихлебывая из фарфоровой чашки, она сидела в кресле нога на ногу в том же платье, в котором обычно копошилась в сырой земле: зеленый батист в коричневую клетку, белые рукавчики, кружевной воротничок, вышитый передник. Следы почвы виднелись на ее локтях – видимо, уже не поддавались стирке. Никаких украшений, никакой прически или макияжа на Титании не было, будто она, как Франц, решила притворяться на День города самой собой. В прошлом году она, помнится, была какой‐то там египетской богиней, а в позапрошлом – цветком со смешным ободком в виде лепестков. Титания уважала Джека, а потому чтила его традиции. Она бы никогда не отказалась наряжаться тридцать первого октября, как бы глупо ни было восставать против Ламмаса в праздничном костюме. Если только…

– Я не иду на День города, – произнесла Титания, как какое‐то проклятие, заставившее Лору сжаться в кресле, а Франца – стиснуть края своего плаща.

– Мы… Мы с Лорой пойдем вдвоем? – проблеял он как‐то совсем уж испуганно даже по меркам своей обыкновенной лени и трусости. – Но ты говорила…

– Я говорила, что нам нужно будет отвлечь внимание Ламмаса, когда все соберутся на площади, и отвлекать его так долго, как получится. Но «мы» необязательно означает всех троих, – пояснила Тита, со звоном возвращая чашку на блюдце. Лора вдруг увидела, что там плещется вовсе не чай, а нечто янтарное, оставляющее разводы на стенках и щекочущее нос горькими травами. Вино из белладонны. Впервые ей тоже хотелось его выпить, пускай это и был яд в чистом виде. – Вы должны чем‐нибудь занять Ламмаса и оставшихся его компаньонов, пока я тоже не приду на праздник.

– Что конкретно ты собираешься делать и почему именно во время самого празднества, а не, скажем, до? Сейчас? – поинтересовалась Лора раздраженно. Идея разделиться и тем самым разделить силы – причем совершенно несправедливым образом, Королева фей против калеки с бессмертным суицидником, ага! – нравилась ей ничуть не больше, чем Францу.

– День города – это не что иное, как Самайн, – ответила Титания. За окном еще светило солнце, но Лора все равно была готова поклясться, что увидела в ее больших, совиных глазах луну, круглую, зрелую и жемчужную. – Осенний праздник Колеса, Предельный День, когда заканчивается год. Ни один другой праздник не стирает границы так, как это делает Самайн, ибо то похороны природы, а на похороны принято являться всем – и мертвым, и живым. Они оставляют за собой двери нараспашку, и мне нужно в одну из них войти, дабы забрать свое по праву. Как только я это сделаю, у нас будет шанс навсегда изгнать Ламмаса из города, но очень важно, чтобы он не прознал об этом раньше. И чтобы не успел начать то, ради чего собирает всех жителей на городской площади сегодня. – Тита замолчала на секунду, и луна в ее глазах осветила умиротворенного Джека. – Чтобы он не успел начать свое жертвоприношение.