Джек совсем не переживал в отличие от братьев. Ему даже помощь, чтоб стоять, не требовалась. Он специально сделал шаг вперед, вырвавшись из хватки Ламмаса, дабы убедиться: действительно никаких особых изменений! Кровь у него, как и ожидалось, не пошла, и боли тоже не было. И, что поразительно, мир не погрузился в кромешный мрак. Он прекрасно видел искаженное лицо Остары и смеющееся, веснушчатое личико Литы, который боролся с его рукой, чтобы тоже посмотреть. Огонь вился, солнечно-оранжевый, и жар его будто до сих пор щипал Джека за лицо. Он втянул в себя воздух по инерции, представил, как морщит нос, и почувствовал глоток прохлады в горле, переспелые ягоды смородины и горечь пепла, которым зябкий ветер рисовал круги, как на песке. Джек даже мог закрывать глаза – точнее, представлять, как закрывает, и действительно ничего после этого не видеть – и открывать их, чувствуя призрачные веки. Он был готов поклясться, что даже голос его звучит, как прежде, может быть, разве что чуть-чуть грудной, утробный, будто Джек нечаянно проглотил его, и рот его теперь спрятан глубже, чем обычно. А голова тем временем, – белокурая, кудрявая, с остекленевшими черными глазами и застывшим на ней удивлением, будто Джек самого себя застал врасплох, – перемещалась из рук в руки, пока Ламмас не протянул ее ему.

– Обратно надевай, дурень.

– Хм.

– Что «хм»?

– Не хочу.

– Что?

– Вам ведь все равно часть меня нужна, так? – задумался Джек, постучав пальцами по своей шее под кадыком, раз у него теперь не было подбородка. – Зачем еще что‐то отрезать, если голова уже готова? Она ведь тоже подойдет? Или нужна обязательно рука?

Братья переглянулись между собой в третий раз. Кто‐то так, будто собирался предложить проверить, в себе ли Джек находится; а кто – с любопытством, как и он, или с сомнением. Ламмас что‐то замычал, обхватил отрубленную голову, как слишком большое яблоко, и поднял на уровень своих глаз. Белокурые волосы Джека, развеваясь от ветра, случайно переплелись с волосами его, морковно-рыжими. Казалось, золото в пламени тает.

– Это даже лучше, чем рука, – признал вдруг он, рассмотрев ту со всех сторон. – Так Колесо точно не вернет тебя назад. И можно передавать голову друг другу, как фонарь, удобно носить с собой… Но вот как ты будешь жить без головы среди людей – вопрос. Разве план заключался не в том, чтобы ты был счастлив?

– А я что, не могу быть счастлив без головы? – весело отозвался Джек и махнул рукой. – Меня не очень‐то интересует, что люди обо мне скажут, если ты беспокоишься об этом. Эти люди когда‐то сожгли нас на костре. Так что пусть думают, что хотят, второй раз убить меня все равно не смогут. А мне и так нормально, честно!