– Пугало?

– Ну, знаешь, как те, что на пастбищах стоят, ворон отпугивают. Их на людей ведь специально делают похожими, чтобы вороны думали, что то человек и есть. Вот и мы также будем твою часть с собой носить, мол, Самайн никуда не уходил, он здесь.

– «Моя часть» это что‐то вроде Барбары или одежды? – уточнил Джек осторожно, и братья неловко переглянулись уже во второй раз. Кто ухо почесал, кто лоб, а кто присвистнул и отвел глаза. Джек опять все понял раньше, чем кто‐либо из них ему ответил. – О…

– Мы уже пытались по-другому, когда друг у друга пробовали силы забирать, ну, чтоб убедиться, что ритуал сработает, – проблеял Мабон. – Не получается. Колесо на место возвращает, видимо, потому что дух привязан к плоти. Так что…

– Твоя часть – это буквально, – изрек Йоль, поморщившись.

Джек же только пожал плечами.

– Да без проблем!

И, обратив тень свою косой, нетерпеливо взмахнул ей круговертью, словно мельницу изображал. Но, отвлекшись на свечу, смотрящих братьев и костер, который, треща в круге из камней, будто тоже за ним подглядывал, немного не туда повел запястье. Хотел ловко отрезать часть себя одним движением, покрасоваться напоследок, да отрезал, но не то.

– Ты что, ты что! – завопил Остара и схватил в охапку Литу, судорожно зажимая ему глаза ладонью. – Здесь же дети!

– Какой кошмар! – ахнул Белтайн.

– Верни ее на место! – закричал Мабон.

– Эй, она в рощу покатилась. Ловите, парни! – встрепенулся Йоль.

– Мы же не голову отрезать тебе сказали! – воскликнул Ламмас, когда эта самая голова, соскочив с плеч Джека, застучала по опушке с его неловким «Ой». – Мы имели в виду руку или ногу!

– Если честно, я и собирался отрезать руку, – признался он смущенно, опустив косу. – Просто промахнулся.

– Промахнулся?! Ты с этой косой не одно тысячелетие в обнимку ходишь!

– Я перенервничал! С кем не бывает? Вот и повело маленько…

– Маленько?! Да ты отрубил себе башку!

– Ну не насмерть ведь!

– Разумеется, не насмерть. Ты уже мертв, идиот! – Ламмас раздраженно застонал и схватил Джека за шкирку так, будто боялся, что он взмахнет косой опять и отрежет себе что‐нибудь еще. – Эй, кто‐нибудь, найдите его голову. Где она?

– Здесь, здесь! Мы ее поймали.