– Но… Но… – Лора вдруг растерялась, как не терялась на глазах у Франца ни разу в жизни, разве что в Лавандовом Доме от страха. – Значит, ты все еще хочешь умереть?

Это прозвучало совсем тихо. И Франц так же тихо ответил:

– Уже не уверен.

– Вот и я не уверена, что хочу снова ради ног кого‐то убивать. Тем более… тебя.

– Хм. Тогда давай договоримся, – решил Франц, немного подумав. – Ты сама решишь, когда даровать мне смерть. Сделай это, когда тебе окончательно осточертеет твоя коляска или когда будешь готова. А до тех пор… До тех пор, пока ты считаешь, что я тебе нужен, я еще немного поживу, идет?

Лора кивнула заторможено, явно не веря своим ушам, как Франц не верил собственному рту, а затем он перехватил ее еще чуть крепче и весело, почти вприпрыжку, двинулся вперед.

* * *

Все‐таки хорошо, что Франц выпил кровь перед тем, как они отправились исследовать туннели. Лора как знала, что здесь их ожидает нечто пострашнее цепкой Немой реки! От цветов, осоки и других растений, действительно превративших канализацию в заросшую пещеру, прямо‐таки веяло бедой. Обилие клематисов казалось особенно зловещим. Все они, раскрыв свои бутоны, поворачивались за Францем и Лорой, как за солнцем, точно провожали их. Сколько бы Лора не крутилась по сторонам и не изучала каменные своды, пока Франц нес ее по душному изумрудному коллектору, она так и не могла понять, что здесь происходит. Зачем Винсенту Беллу понадобилось отдавать канализацию в распоряжение Ламмаса, даже если они все это время были заодно? Только для того, чтобы ему было где разделывать трупы? Или они что‐то прятали здесь?

Еще никогда Лора не получала ответы на свои вопросы настолько быстро. Уже спустя несколько поворотов и странных камер с чугунной решеткой, мимо которых Франц почему‐то крался на цыпочках, они достигли перекрестка между туннелями, который походил на зал. Лора с усилием вспомнила, что это пространство должно было отводиться для технических узлов и оборудования, вместо которого здесь, однако, стояли только семь столов: длинные, металлические на прямых ножках, будто прямиком из хирургического отделения. Несмотря на то, что пять из них пустовали, так явно было не всегда: по их поверхности расходились пятна рыжие и коричневые, будто ржавчина, а рядом, на столике пониже, лежали ножницы и иголки с нитками. Еще ниже, под ним, валялся какой‐то полиэтиленовый пакет. Еще один такой же, только набитый чем‐то, занимал стол по центру, а стол с краю, самый широкий среди них, и вовсе напоминал алтарь, застеленный клематисами и белой накрахмаленной простыней. С его краев вились их лианы, и там, средь них, что‐то шевелилось.