– Франц! – повторила Лора. – Твою мать! БЕГИ!
Ее голос сорвался от удара, когда метнувшаяся следом за пальцем Доротеи зеленая и твердая клематисовая плеть сползла со стола и с размаху обрушилась на то место, где они стояли. Руки Франца случайно разжались, и Лора выпала, покатилась по камням, снова приложившись о них виском. Во рту растекся кислый привкус желчи, в ушах раздался звон, будто в мозгу разбили фарфоровый сервиз. Франц завалился рядом тоже и, ойкнув, заморгал удивленно, будто и впрямь не ожидал. Конечно, подумала Лора, не его же лицо хотят себе присвоить! Если бы Доротее приглянулся он, они бы уже наверняка были на полпути из Самайнтауна.
Фиолетовые клематисы, облепившие железный стол, жужжали, как пчелы, подначивая Доротею продолжать, нетерпеливо предвкушая кровь. Сама она по-прежнему сидела на столе и, двигаясь крайне неуклюже, иногда ругалась, очевидно, еще не приловчившись управлять телом, которое ей не принадлежало. Поэтому она двигала в основном указательным пальцем – вправо-влево, вверх и вниз, веля растениям, послушным медовой пыльце, куда ползти и на кого бросаться. Лора вскрикнула и успела оттолкнуть Франца вбок рукой, тоже откатываясь, когда очередная шипастая ветвь взвилась и вспахала перед ними камни. Будто озверев, она принялась вонзаться в землю снова и снова по тому пути, по которому судорожно отползала назад Лора, пытаясь наколоть ее, как на вилку.
Один из металлических столов перевернулся от удара, когда Лора попыталась под ним спрятаться, и на нее свалился полиэтиленовый мешок, а оттуда – оторванные руки, чужие головы и даже гениталии, когда мешок нечаянно развязался. Лора взвизгнула, покрытая кишками, – какие‐то части тел уже здорово подгнили, – и принялась махать руками, сбрасывая их.
По ее ногам, тяжелым и безвольным, потекла кровь – не то ранки от укуса Франца на бедре открылись, не то ветвь все же попала в цель. Избавившись от кишок, Лора снова отчаянно загребла руками, будто и вправду надеялась сбежать. Франц же тем временем отбивался от клематисов, образовавших целый коридор, чтоб не дать ему прорваться к ней.
– Ненавижу цветы! – ругался он, топча их изо всех сил. – Никогда больше ни одной девушке вас не подарю!
– Что здесь, Пресвятая Осень, происходит?!
Тугие зеленые петли уже обвились у Лоры вокруг лодыжек. Она сначала даже не поняла этого и потому упорно продолжала ползти, пока ее не подняло в воздух и не перевернуло вверх тормашками. Но стоило раздаться