– Тише, До…

– Это все из-за тебя! Сделай что‐нибудь! Прошу, пожалуйста…

– Доротея, – шепнул Джек. Его тыква наклонилась, прижалась к ее лбу за мгновение до того, как шов на том разошелся тоже, и соскользнул курчавый длинноволосый скальп. – Прости меня, малышка.

Она распалась на части в его объятиях, как изношенное платье разрывается по швам. Окончательно отвалились ноги, плечи, а затем грудь и следом – голова, прикрепленная к чужой шее. Пещеру заполонил трупный запах, и она погрузилась в траурную тишину. До едва успела вскрикнуть напоследок и навек затихла.

Джек еще несколько минут укачивал на руках ее останки, сидя на коленях посреди камней, цветов и человеческих кусков.

– Как же так, До? – вздыхал он, не поднимая тыквенную голову. – Что же ты наделала?..

Плечи его мелко дрожали, руки сгребали разбросанные повсюду конечности, словно пытались собрать назад светлые воспоминания. Джек еще толком не пришел в себя, когда вдруг повернулся и обратил свои треугольные черные прорези на притихших от этого зрелища Франца и Лору.

– Вы в порядке, ребята?

В этом был весь он – сам разбит, а их самочувствием интересуется. И оттого Лора почувствовала себя даже хуже, чем когда у нее пытались отобрать лицо. И ее ноющая голова, и ее бесполезные ноги, и ее собственные ошибки перестали иметь значение по сравнению с той болью, которая исходила от Джека могильным холодом, как если бы октябрь спустился в канализацию и пронзил их всех иглой. Осень пришла, и осень беззвучно плакала. Лора с Францем молча кивнули, не зная, что сказать и что сделать, чтобы его утешить. Они просто продолжали тихо сидеть на месте.

– Зачем все это было нужно, если Доротея развалилась уже через пятнадцать минут после того, как очнулась? – бестактно брякнул Франц, скребя пальцами затылок, и Лора ударила его локтем под ребра. – Ай! Да что такое? Будто ты об этом не задумалась! Ламмас, значит, играл здесь в свой конструктор, сделал Доротее новое тело в обмен на помощь и что, не знал, что ничего из этого не выйдет?

– Он знал, – ответил Джек, звуча пусто и бесцветно. Лора, наверное, вообще не смогла бы говорить после такого, но он даже отряхнулся и встал ровно, повернувшись к ним. – Ламмас обманул Доротею, чтобы я увидел, что с ней стало. И Винсента по той же причине приплел. Он уничтожает все, что мне дорого, чтобы разозлить меня… Надо же. Я думал, что смогу понять его, когда все вспомню, но нет, все еще не могу. Ламмас сильно изменился… Кажется, даже сошел с ума.

– Так ты вспомнил? – переспросила Лора, но Джек уже повернулся к ним спиной.