Барбара легла ему в ладонь, приняв свою истинную форму, и он, переступив тело Доротеи и клематисы, увядающие и съежившиеся в его присутствии, двинулся к тому туннелю, из которого пришел.

– Эй, ты куда? – крикнул ему Франц вдогонку, вскакивая следом.

– На городскую площадь. Довольно Ламмасу веселиться одному.

– Там опасно! – крикнула Лора тоже. – Он готовит жертвоприношение!

– Великую Жатву, – кивнул Франц. – Так, слышал, это называется. Всех жителей убить хочет, действительно маньяк какой‐то!

Джек почему‐то ничего не ответил. Только развернулся к ним на пятках и опять нервным жестом поправил подтяжки, отогнув в сторону воротник пальто. Оттуда, куда он шел, веяло свежим воздухом – очевидно, Джек не закрыл за собою люк, когда спускался. Выход на поверхность ждал где‐то там.

– Великую Жатву устроит не Ламмас, – произнес он. – Ее устрою я.

– Что? Что это значит?

– Вот почему я потерял воспоминания. Потому что когда я – это я, то каждое тридцать первое октября умирают люди. Это называется Великой Жатвой. Когда она начнется – а сегодня она начнется, уже, возможно, через час, – я не смогу контролировать себя. Так что не смейте идти за мной. Уезжайте из города как можно скорее и никогда больше не возвращайтесь в Самайнтаун.

И Джек ушел. Ни Франц, ни даже говорливая и остроумная Лора не нашлись, что ему сказать. Все мысли смешались в голове, как если бы ее снова ударили о камни. Лора схватилась за виски и сжалась, пытаясь собрать кусочки пазла. «Нет, никаких больше кусочков!» – передернулась она, стараясь не смотреть по сторонам, чтобы не видеть кругом трупы. Ее не на шутку тошнило, но ночь Самайна обещала быть долгой и стать еще более тошнотворной.

Если только…

– Мы что, правда уедем? – спросил Франц, словно, скажи она ему «да», то он бы действительно так и сделал.

Но Лора сказала другое:

– Нет. Возможно, у меня есть план. Подними меня.

– Куда мы идем?

Она обвила руками его шею, когда снова оказалась навесу, и решительно посмотрела перед собой в темный туннель.

– Отнеси меня в Лавандовый Дом.

* * *

Обычно Старое кладбище было самым тихим местом в городе, но сейчас таким стал весь Самайнтаун целиком. Даже в закутке под сенью полуразрушенной католической церкви никого не оказалось, хотя Джек мог по пальцам пересчитать те дни, когда не видел там гулей, облизывающихся в ожидании новых похорон и свежей пищи. Сейчас они, должно быть, вместе с остальными жителями собрались на площади, и Джек, их защитник, тоже должен был направиться туда. Но сначала…

– «Эта жизнь есть коридор. Короткий или длинный – в любом случае благодарю», – прося прощения и одновременно молясь, прошептал Джек, забираясь на каменный пьедестал к статуе Розы.