– Это будет несложно, да, да, несложно. Вот и узнаешь, как оно, когда вором обзывают… Узнаешь! Я! Ради тебя! А ты!

Так и сменялись выдуманные им способы наказания за личную обиду, от самых простых до дерзкого грабежа, после которого мужчину ждала лишь темница. Он знал, что в его силах разрушить жизнь Леи, но знал, что не сделает этого. Не понимал, правда, почему… Просто чувствовал, что не сможет навредить ее счастью, хотя причина оставалась туманной. От злости, что не может совершить даже столь малого проступка, Момо принялся колотить в стену еще сильнее. Лицо его было перекошено от ревности. Кровь побежала по его руке, но от боли наступило странное облегчение. А когда рука онемела, он, спрятав ее, трясущуюся, под пелерину, пошел в Золотой город. Он и вправду терпел все ради нее, воровал, превозмогал. За что с ним так?

Вернулся он в Золотой город намного раньше ожидаемого. Там его заставили доложить кое-какие вещи в раскрытые сундуки. Момо радовался, что покинет Элегиар вместе с хозяином.

«Уеду, исчезну!» – думал он, а у самого в горле стоял колючий ком.

Когда Юлиан увидел его, то сразу все понял: и по сосредоточенному взгляду, и по сжимаемым кулакам, один из которых запекся кровью.

– Что, все оказалось куда хуже, да?

На Момо искоса посматривали бегающие туда-сюда рабы, поэтому он не смог признаться.

– Вовсе нет! Все у меня прекрасно. Вы… вы же возьмете меня с собой в путешествие, почтенный?

– Возьму.

– А когда мы поедем?

– Этим вечером.

– Чтобы вы к реке поспели, да?

Услышав молчание, Момо понял, что зря поинтересовался насчет кельпи. Но сам вздохнул, радостно и одновременно торопливо, желая поскорее покинуть город.

– А знаете, почтенный… – не выдержал он наконец. – Все женщины ужас как глупы, до безобразия. Они никогда не ценят, что для них делают мужчины! Не ценят страданий, хотя сами воспевают их и хотят, чтобы из-за них страдали. До чего же отвратительные и мелочные создания!

Юлиан едва заметно улыбнулся и склонил голову в согласии. А Момо так и продолжал стоять перед ним и пыхтеть, не в силах успокоиться. Долго он еще будет нести эту рану в сердце, что, однако, не помешает ему снова влюбляться и вновь разочаровываться.

Потоптавшись еще немного, он сообразил, что зря теряет время, и собрался было пойти в комнату, где жил с Хмурым, как в гостиную вбежал запыхавшийся раб.

– Хозяин, хозяин!

– Что такое?

– К вам приехала сама королева!

По коридорам уже шелестела юбка из тяжелой парчи, а за ней – мантии чародеев. Королева зашла без приглашения, имея на это право. Ее лицо окутывал черный платок, подчеркивая смертельную белизну щек и их оплывшие формы. Она сняла черные перчатки и замерла посреди гостиной, поглядела свысока, ожидая знаков почтения. Все рабы в страхе попадали на колени.