– Не стоит, добрый господин, – вздыхал виновато рикша.

– Почему так поехали? – не понимал Джоэл, удивляясь, что они избрали другой маршрут.

– Центральные улицы перекрыты. Гарнизон проверяет чей-то дом. Говорят, революционеров ловят. А вы что-нибудь про это знаете? – охотно поделился парень, только снова закашлялся.

«Знаю про дирижабль…» – хотел бы ответить Джоэл, но догадался, что рикша либо не поймет, либо сочтет пассажира полоумным, поэтому он только с участием вручил вознице золотой со словами:

– Иди-ка ты домой. Развесь усиленные Ловцы Снов на всякий случай. И отдохни после отбоя.

– Усиленные? Да я не болен, это так… – обиженно буркнул рикша. – А как же вы?

– А я отсюда дойду пешком.

– Но там кордоны! Квартал Ткачей оцеплен весь! – ответил рикша, все еще не узнавая в Джоэле охотника без меча. Цитадель не обязывала опытных воинов носить единую форму, ограничивалась рекомендациями в выборе оттенков. Охотников безошибочно узнавали по длинным мечам и удостоверениям. Но маленькая табличка лежала пристегнутой к внутреннему карману плаща, а меч оказался навечно утрачен. Джоэл ощущал его потерю, будто лишился как минимум пальца на правой руке, если не всей кисти.

– Я дойду, не переживай. Меня пропустят!

– Да вы охотник! – наконец догадался недалекий парнишка, застыв возле своего экипажа.

Джоэл решил возвращаться через квартал Ткачей: так он срежет путь, но на самом деле надеялся еще раз как будто случайно повидаться с Джолин.

«И дернуло же меня в такое время кинуться куда-то на другой конец города. Зачем, спрашивается? – сокрушался Джоэл. – Чтобы узнать про дирижабль? А что, если „смерть смотрит на тебя сквозь закрытые веки“ – это пароль революционеров? Я уже ни в чем не уверен. И уже опаздываю. Ладно, если Уман спросит, где был, скажу, что проверял важную свидетельницу по делу легендарного сомна. Надеюсь, меня самого не сделают свидетелем. Если отстранят от расследования, впору посылать все к Хаосу и сбегать в стригали».

Вокруг встревоженные горожане обсуждали пережитые и грядущие потрясения. Все чувствовали, что первое выступление бунтовщиков – это еще не конец. Джоэл надеялся, что хотя бы не начало чего-то более страшного, чем недавно произошедшее.

– Ты слышал…

– Да-да, а я видел плакаты…

– Плакаты? Оружие…

Шахтеры и военные сновали по улицам, а разрозненные слова вперемешку с неразборчивой бранью марали воздух липким привкусом дыма. Грязные стены слоились новой копотью. Откуда-то доносился плач, откуда-то – крики. Джоэл плыл в душной дымке чужих печалей, сливаясь с ними, но не пропуская в душу. Он вновь судорожно стремился только к Королевской улице.