Джоэл протер глаза от попавшей в них копоти, Ли громко чихнул, Энн обругала караульного, худосочного курносого парнишку лет восемнадцати:

– Эй, салага, смотреть надо! У тебя дыма больше, чем огня. Дрова сырые! И кто их так складывает? Навалил абы как! Это ж разве костер? Да что за молодежь пошла?!

– Из… извините! – краснея от стыда, пискнул мальчишка и захлопотал возле огня. Но вымаливать прощение ему не пришлось, потому что охотников позвали к растянутой между деревьями крупной карте. На ней четко отметили, кому какой район зачищать.

– По нашим данным, остатки бунтовщиков расположились здесь и здесь, – сообщил усатый офицер. Похоже, тот же, с которым они имели дело во время недавнего бунта. Джоэл уже прикидывал, что поищет в трущобах сбежавшую гадалку, да еще разберется при дневном свете с оставшимися ловушками, если их не разобрали саперы.

Внезапно над городом раздался гул сирен, сквозь которые оглушающим набатом отчетливо прорвался голос:

– Внимание всем охотникам! Цитадель атакуют! Всем охотникам вернуться в Цитадель! Цитадель атакуют! Повторяю: Цитадель атакуют!

– Хаосов мрак! – выкрикнул обычно сдержанный Батлер, в то время как остальные выругались куда крепче.

– Как такое возможно?! – ужаснулся офицер, кидаясь к своей ненаглядной карте. Он наверняка все просчитал и был уверен, что ни один проклятый революционер не просочился через его хитроумные преграды. Он скакал возле карты, точно скряга вокруг сундука с золотом. Но в нынешнем Вермело никакой пользы не приносили ни звонкие монеты, ни выстроенные четкие планы. Все менялось в считаные секунды. Джоэл не успел отдышаться после нехилого марш-броска от Цитадели до трущоб через квартал Ткачей, как пришлось возвращаться почти той же дорогой. Громкоговорители не доносили деталей, в какой-то момент они захлебнулись в гуле снующей по улицам толпы.

– Проклятые твари! – рыкнула ему прямо в лицо толстая торговка; Джоэл пригрозил ей мечом, буквально прокладывая себе путь через сгущающийся поток людей. Со всех улиц стекались охотники. Военные оцепляли кварталы, но большая их часть сторожила подступы к богатой части города и границу трущоб. Оборона Цитадели оставалась за охотниками, а они до сих пор не догадывались, кто напал и откуда.

– Что за ненависть? Что происходит?.. – недоумевал Ли, едва увернувшись от тухлого яйца. Жители квартала Ткачей не атаковали напрямую, но многие кричали на разные лады проклятья, некоторые кидали камни, наиболее робкие выплескивали с верхних этажей помои. Попадали всё больше на таких же обезумевших от непонятного гнева бунтовщиков. Лица наваливались разноцветным грязным месивом, люди в рабочей одежде выскакивали из ткацких цехов, шахтеры размахивали кирками и касками, хлопали ворота заводов.