– Ты можешь выйти замуж, – неожиданно для себя выпалил Джоэл. Обычно он не предлагал никому подобных глупостей. Особенно охотницам.

– За кого? – удивилась Энн, от удивления забыв на миг о своем горестном состоянии.

– За Батлера. Он же… тебя любит, – неуверенно продолжил Джоэл, смутно понимая, что несет какую-то чепуху. Но Энн прислушалась и немного оживилась, она улыбнулась почти с материнской снисходительностью.

– Джо, какой же ты ненаблюдательный дурак. Да мы с Батлером как брат и сестра всегда были. Считай, росли вместе. Но любит он не меня.

Она даже попыталась рассмеяться, уже не горько, не безнадежно грустно. Но сломанные ребра напомнили ей, что нельзя ни плакать, ни радоваться, дабы не причинить себе еще больше боли.

– А… кого? – спросил Джоэл, поражаясь своей ненаблюдательности. Конечно, он расследовал преступления, но личная жизнь самых близких людей опять проплывала мимо него, прямо под носом. Иногда, чтобы увидеть, надо не всматриваться. А он вечно искал потаенные смыслы.

– Есть у него одна. Он расскажет, если посчитает нужным, – вкрадчиво отозвалась Энн, потеряв всякую охоту журить друга. – Но это все сплетни. Не привыкла я кости перемывать. Привыкла работать. А тут… Проклятье.

– У тебя осталась левая рука, – возразил Джоэл. – Уман вот лишился глаза.

– И ушел на покой, – оборвала его Энн. – Не надо. Видно, нельзя предавать данный обет.

– Какой обет? – не понял Джоэл.

– Я, когда Стелла погибла, нашла от нее письмо, – задумчиво начала Энн. – Наверное, она каждому написала на случай ее смерти. Такая уж она была, наша Стелла, в душе тот еще романтик. И вот мне она написала, чтобы я бросила всю эту службу, не подвергала себя опасности, а занялась академией, потому что достойных мало, а над девочками часто издеваются. Просто потому что они девочки! Я и посвятила себя им. И порядок навела, и отвадила охотников от их казармы. А то бывали времена, когда думали, что это бордель при академии. Теперь уже нет. Не дождутся. Вот Стелла и просила сохранить все так. Да… Видно, нельзя предавать последнюю волю лучшей подруги. А тебе, Джо, она что-нибудь написала?

– Нет, Энн, ничего.

– Надо же… – протянула Энн. И Джоэл ощутил досаду; он вспоминал любимую Стеллу, их совместные часы патрулирования улиц, их лихие сражения с сомнами. И ее последнюю ночь. Перед тем роковым дежурством она как-то особенно сладко поцеловала его, словно прощалась, словно уже тогда Змей простер к ней черные щупальца и потянул в бездонную воронку. А она это почувствовала, если успела написать письма. Или же умная, расчетливая Стелла просто оставила завещание всем друзьям на случай своей гибели. Она лучше всех понимала, какую опасную судьбу избирают охотники. Джоэл сам недавно пересказывал Ли все подробности дела легендарного сомна на случай обращения или собственной смерти.