Показалась приземистая тумбочка и две тряпичные сумки рядом с ней. Батлер уже принес Энн ее вещи и кое-какие гостинцы, в которых она вовсе не нуждалась. Джоэл сперва испугался не узнать ее так же, как полузнакомых сослуживцев. Но нет, Энн оставалась прежней, но при этом все в ней изменилось. Абсолютно все, как будто с яркой картины разом стерли все краски, оставив маленький монохромный дагерротип. Джоэл рассматривал пол под ногами и сумки. А потом отважился и поднял глаза.

– Ну что, оторвали от меня кусочек? Да… – горестно протянула Энн, едва завидев Джоэла, и залилась пугающим смехом, жутко бледная, с черными кругами под глазами. Но что еще страшнее – совершенно поседевшая. Обрубок руки в обмотке из бинтов покоился под одеялом, в вену другой была воткнута игла капельницы. Резиновая трубка тянулась к непроницаемому мешочку с лекарством, и хотелось верить, что наследие людей прошлых времен по-настоящему лечит, а не убивает.

– Привет, Энн, – только выдавил из себя Джоэл, но в голосе не осталось ни единой ободряющей нотки. Он не привык видеть ее такой бездействующей и почти неподвижной, как сломанная кукла. Да еще эти белые-белые волосы…

– Соскучился по мне? – слабо улыбнулась она. – Что-то ты последний пришел.

– Так пропустили.

– Да я уж поняла. Первым-то Уман прилетел. Но что мне от его сожалений? До чего стал фальшивым! Но ладно, нас услышат. Джо…

Она замолчала, закрывая глаза и словно теряя сознание; лицо ее исказилось от приступа боли. Она крепко сжала зубы, чтобы не закричать. Джоэл подозвал сестру и потребовал дать пациентке новую дозу обезболивающего. Все знали, что в них содержится морфий, но в стимуляторах намешали еще более опасный коктейль – Джоэл чувствовал это после разоблачения Рыжеусого. Энн же не заслужила новых страданий. После укола она успокоилась, голова ее неловко сползла по подушке.

– Все, Джо, закончилась моя беготня по крышам. Были бы технологи прошлого, так сделали бы мне протез из шестеренок и всякого такого. Но мы-то уже не умеем. Да и кто будет возиться со старухой, – продолжала она, шумно и со скрипом вдыхая и выдыхая.

Помимо отсеченной руки она получила ушиб легких и перелом трех ребер. Раны и правда как будто не смертельные, с такими сильные воины выживали и в дикие времена. Но все равно их привычный мир стремительно разрушался, причиняя боль, как будто осыпались острыми иглами башни гигантского ледяного замка, застигнутого яростными лучами солнца.

– Энн, ты не старуха! – запротестовал Джоэл.

– А кто? – зло оскалилась она. – Моя жизнь закончена. Теперь даже в академии приемов не покажу толком.