– Привыкаю к мысли, что мне придется уйти с поста.

Он почувствовал, как Илайн напряглась, будто кошка, которую погладили против шерсти.

– Последнее слово за делмарцами. Город выбирает своего Хранителя. – Она поднялась на цыпочки, уткнулась острым подбородком в его плечо и в самое ухо проговорила: – И не заслуга Охо, что люди выбрали тебя.

– Кажется, ты немного преувеличиваешь мое влияние.

За свои сомнения он был наказан: Илайн разомкнула объятия.

– Это ты ничего не понимаешь, господин Я-не-читаю-газеты, – отчеканила она. – Но я‑то знаю, что о тебе пишут и говорят. Люди помнят о твоих прошлых заслугах, их вдохновляет твой путь. Они видят героя, который пережил крах, но не сдался. И потому они доверяют город тебе. – Илайн нежно коснулась его щеки, стараясь не задеть разлившийся синяк. Риз последовал за ее рукой и, повернувшись, встретился с пылающим взглядом, полным решимости. – И я говорю это не потому, что ты мой муж! Когда я тебе льстила?

– Не припомню такого. – Он усмехнулся, но тут же посерьезнел, поскольку Илайн схватила его за плечи, подчеркивая весомость того, что собиралась сказать.

– Не смей отдавать им Делмар, слышишь? Он твой!

– Мне нельзя этого допустить. Без статуса градоначальника я не смогу защитить вас.

– Конечно. У тебя полон дом тех, о ком нужно заботиться. – Илайн ободряюще похлопала его по плечу, а Риз подумал, что за безрадостной ухмылкой, скользнувшей по ее губам, скрывается нежелание причислять себя к тем, кого нужно защищать. Единственный раз, когда она позволила ему сделать это, был исключением из правил. И больше они не заговаривали о том вечере, когда объявился ее брат.

Поглощенные своими мыслями, они медленно собрались и спустились к завтраку.

По традиции день Риза начался с напоминания, почему его раздражает утренняя пресса, что свежее, чем хлеб на их столе. Сегодня с газетой сидел Саймон, освобожденный от рутины. Ма и Офелия, точно две пчелки, кружились вокруг стола, расставляли чайный сервис. Риз появился как раз в момент, когда Офелия подхватила сахарницу, которую вздрогнув от неожиданности, едва не выпустила из рук.

Риз тотчас пожалел, что не предупредил домочадцев, что им придется лицезреть. Ночью его видела только Илайн. Она не охала и не вздыхала, как Ма, не округляла глаза, как Офелия, и не качала головой, как Саймон; а просто прагматично заметила: «На этот раз меньше, чем обычно». И пока она возилась с холодным компрессом, Риз рассказал, как прошел его двухдневный визит в Охо. «Вокруг снова сгущаются тучи, – подытожила Илайн и в отрешенной задумчивости продолжила: – Люблю время после грозы. Смотришь в окно и думаешь: повезло, что на том месте, куда ударила молния, было дерево, а не я. У островитян есть одна старая поговорка: в грозу больше всех страдают деревья». Когда Риз спросил, что означает народная мудрость, Илайн ответила: «Человек, в отличие от дерева, может действовать и влиять на обстоятельства». Эта мысль не давала ему уснуть после. Он думал, можно ли предотвратить удар стихии (увы, нет) и где найти укрытие, чтобы переждать сложные времена. Ничего толкового он так и не изобрел и теперь надеялся, что сытный завтрак заставит его голову соображать лучше.