– Риззи, в чем дело? – Голос матери напряженно звенел. – Что там напишут?

Она спрашивала так, словно и впрямь считала, что у Илайн есть постыдные тайны, и хотела подготовиться к будущему удару.

– Без понятия. Я не предсказываю сплетни. – Он резко встал из-за стола и ушел, ясно дав понять, чью сторону принимает.

Он нашел Илайн в ванной, склонившейся над раковиной. Натужно гудели вентили, из латунных кранов извергались потоки воды, и все вокруг, точно снегом, было припорошено зубным порошком. Илайн просыпала его, когда открывала крышку.

– Нервные клетки покидают мое тело вместе с завтраком, – проворчала она и взяла протянутое полотенце. Ее руки дрожали.

Риз отвел ее к кровати, уложил на подушки. Она слабо сопротивлялась, бормоча, что ей не нужна помощь, а потом сдалась и обмякла. Не решаясь потревожить ее, он сидел рядом в молчании и растерянности.

– Это Нейт, – заявила она спустя несколько минут оцепенения.

– Что он знает о тебе?

Илайн помедлила, прежде чем ответить. Риз не торопил.

– Помнишь, я говорила, что сбежала с Ислу? – Он кивнул. – Но я никогда не рассказывала почему.

Она замолчала, словно предлагая ему догадаться.

– Тебя… кто‑то обидел?

Даже если и так, что он мог сделать сейчас? Построить безлюдя, управляющего временем, и вернуться в прошлое, чтобы предотвратить это?

– Скорее, это сделала я.

Илайн приподнялась на подушках и села.

Снова возникла напряженная пауза. Риз просто ждал, когда Илайн соберется с мыслями. То, о чем она собиралась рассказать, было для нее тяжелым воспоминанием. Он понял это раньше, чем она начала говорить:

– Тогда я ни с кем не делилась, что хочу уехать. Тайком ускользала на ночные смены, прятала деньги. Мать считала, что я бегаю к любовнику, и утешалась мыслью, что ее дочь живет по законам Ислу. Я не пыталась ее переубедить. В конце концов, эта легенда позволяла мне зарабатывать. Если бы деньги нашли – я бы только подтвердила ее догадки. Но мать ни о чем не спрашивала. И я поверила, что всем плевать на меня; что никто даже не заметит моего исчезновения. Я особо‑то и к побегу не готовилась. Просто дождалась ночи, запихнула вещи в дорожную сумку и пошла, уверенная, что все спят. Но мать поймала меня на лестнице. И впервые спросила, куда я иду. Потому что увидела проклятую сумку! Потому что поняла, что я их бросаю! Ей это не понравилось. Она кричала, требовала отдать ей деньги, сыпала оскорблениями, вот я и не сдержалась. В запале наговорила ей разного: что не хочу быть как она, не хочу возиться с ее детьми и прозябать на острове. И тогда это случилось.