Он нашел в себе смелость присесть на край постели и сказать:

– Мне бы хотелось, чтобы ты была там со мной. Уверяю, ты бы затмила всех.

– Да брось, – она смущенно подтянула одеяло, будто прячась за ним. – Мне было спокойнее здесь, чем там, среди людей.

Дарт нахмурился.

– Тебя что‑то тревожит?

– Мое тело, – тихо ответила она, опустив ресницы. – Я как будто поржавела.

– Просто твои веснушки теперь везде. Я люблю их. Ты ведь знаешь?

Она кивнула, а Дарт невольно вспомнил, как часто разглядывал их, будто пересчитывая, и осыпал мелкими поцелуями. А сейчас все ее тело было покрыто отметками для его губ.

– Мне кажется, я вначале влюбился в твои веснушки.

– Ох, не говори так, прошу.

– Да почему?

– Мне они не нравятся. С детства мечтала их свести.

– Но это же красиво.

– Мама говорила, что веснушки появляются, если много плакать.

– Поэтому они тебе не нравятся?

– Нет. Просто… – Она не смогла объяснить и бессильно пожала плечами. – Дай мне время привыкнуть.

– А разве я не делаю этого? – спросил он обиженно и внезапно почувствовал, будто его прогоняют. Он поколебался мгновение и все‑таки спросил: – Можно мне… остаться?

– Это и твоя спальня.

– Действительно. Я и забыл.

– За это время многое изменилось… Я изменилась.