Ее желание узнать правду подпитывало асира, ужас от происходящего мешался с надеждой, что это сработает, что получится вырвать у него правду. Дардзада скосил глаза на нож, дыша часто, как кролик. Наконец он справился с собой и вновь взглянул на Чеду прямо. Сглотнул.

– Если хочешь убить меня – убивай. Боги свидетели, я и вправду был с тобой жесток. Но все, что я делал, было ради того, чтобы защитить тебя и всех, в ком течет кровь тринадцатого племени.

– Я спросила, кто послал мою мать в Шарахай.

– А я говорю, что от меня ты этого не узнаешь.

Кончик кинжала шевельнулся.

«Нет!» – мысленно крикнула она.

«Пусть меня сковывает воля богов, – прошелестел голос у нее в голове, – этот человек беззащитен перед моим гневом».

«Не тронь его!»

«Почему? Гнев пылает внутри тебя как клеймо. Что хорошего тебе принес этот человек?»

«Он был жесток, но лишь потому, что мы живем в жестоком мире».

Странно было защищать Дардзаду, человека, который никогда не нуждался ни в чьей защите, но она знала, что отступить сейчас – значит убить его своей рукой.

Мгновение они смотрели друг другу в глаза, но внезапно Дардзада заметил что-то за ее плечом. Чеда обернулась и увидела входящего в комнату человека, одетого по маласанской моде: в длинный зеленый бурнус и кое-как накрученный тюрбан.

Пронзительный взгляд, длинная борода, тронутая сединой…

Масид.

Он сказал ей что-то, но Чеда его не слышала: звон в ушах, бешеное биение в груди, боль и переполняющий гнев были невыносимы. Масид заговорил снова, а когда она не отозвалась, шагнул вперед, выхватив клинок.

Чеду словно выдернули из глубины ледяного озера. Их с асиром души переплелись, она больше не понимала, где кончается ее сознание и начинается чужое, а потом…

Двенадцать человек стояли на вершине холма. Перед ними застыли полукругом шесть таинственных существ.

Женщина с волнистыми серебряными волосами и в белом прозрачном платье стояла ближе всех к двенадцати. Ее кожа светилась в лучах полных лун, таких ярких, что невозможно было смотреть. Богиня – кто это мог быть, кроме Тулатан? – обратилась к каждому из двенадцати, и каждый с поклоном принял ее слова. За ее спиной стояла золотая Рия, Тааш, Йеринде и Бакхи. Гожэн в короне из шипов возвышался над ними на бычьих ногах.

Чеда знала: это Бет Иман, а те двенадцать – Короли. Но что поразило ее, так это толпы людей, стоявшие за спинами Королей: мужчины, женщины, дети, наблюдающие, как заключается договор между людьми и богами.

Она моргнула и вновь вернулась в резко пахнущую травами мастерскую Дардзады. Чужая воля развернула ее к Масиду, как раз переступившему порог.