Следя за ним из теней соседнего переулка, одетая в никаб, скрывающий лицо, Чеда ощущала себя неуязвимой и сильной. Но сидя в узкой комнатушке с другими «псами», она чувствовала себя уже не так уверенно. Момент истины приближался, нужно было действовать.

Чеда подошла к Саадету, боясь, что он услышит, как сердце бухает у нее в груди от страха. С ночи Бет Ревал маласанец как будто стал еще огромнее. Он окинул ее насмешливым взглядом.

– Ты Саадет ибн Сим, – просто сказала она.

Глаза Саадета сузились.

– А ты, вроде как, сучка с Золотого холма? Говор не похож.

– Ты приходил в Шарахай с караваном два года назад.

– Я часто прихожу в Шарахай. Что тебе за дело до этого, пигалица?

– Два года назад, в ночь Бет Ревал, у тебя украли кошелек.

Улыбка сползла с лица Саадета, он выпрямился.

– Ты кто такая?

– Ты узнал, где живет вор, и хладнокровно убил его брата.

До этого бойцы тихонько переговаривались между собой, бормотали и напевали, но стоило Чеде произнести эти слова, как все умолкли, обратившись в слух.

Саадет поднялся, глядя на Чеду сверху вниз. Она была высокой для своих четырнадцати, но едва доставала ему до подбородка, о разнице в весе и говорить не приходилось. Проигрывая этот разговор в голове, Чеда представляла, что скажет Саадет: будет все отрицать, сделает вид, что не помнит, согласится…

Одного она не ожидала. Улыбки.

Боги всемогущие, как не вцепиться ему в горло?!

– И что? – спросил он.

– Я пришла восстановить справедливость.

Саадет рассмеялся, шагнул вперед, попирая ее могучей грудью.

– Справедливость, значит.

– Да. – Чеда задрала голову, глядя ему в глаза. – Ты должен отплатить за пролитую кровь.