Когда я увидел это, я пожалел, что подарил Зороковой быструю смерть. Плевать на мораль! Эту женщину следовало спалить заживо.

Я всмотрелся в лицо Тисааны. Она так много плакала, что даже во сне глаза оставались красными. Я поцеловал ее в щеку и осторожно, чтобы не разбудить, встал с постели. Я знал, что если она проснется, то немедленно бросится на улицу трудиться, а мне и так едва удалось заставить ее отдохнуть несколько часов.

Риаша и Тисаана возглавили первоначальные усилия по восстановлению, и, хотя вокруг по-прежнему лежали груды обломков, место уже больше походило на поселение и меньше на поле битвы. Найденные тела сожгли за городской чертой.

Повстанцы раздобыли вино из поместья Зороковых, и, хотя стоял полдень, на улицах гремел пьяный праздник – частично похороны, частично чествования свободы, частично попытка выдохнуть после мучений.

Я нашел Саммерина в доме недалеко от того, где остановились мы с Тисааной: Саммерин еще с одним целителем устроили здесь временную больницу. Мой друг курил на скамейке снаружи, откинув голову назад и прислонившись к стене.

– Выглядишь ужасно, – сказал я.

– Спасибо. Ты тоже. – Он выпустил длинную струю дыма и оглядел меня с ног до головы. – Хотя и довольно непримечательно для человека, который закончил три разные войны при загадочных обстоятельствах.

– Да пошел ты, – очень вежливо ответил я, улыбнувшись.

Затем сел на скамейку рядом, и Саммерин предложил мне свою трубку. Я отказался.

– Ты же знаешь, что это ужасно вредно для здоровья, – заметил я.

– Правда?

Саммерин бросил на меня невозмутимый взгляд и демонстративно сделал еще одну затяжку.

– Как там дела? – Я кивнул на дверь.

– Примерно как и следовало ожидать.

Он взглянул на группу людей неподалеку, которые извлекали из едва действующих инструментов неуклюжую, но радостную мелодию.

– Большой контраст между тем, что происходит здесь, и тем, что происходит внутри.

– Победа всегда стоит дорого.

Саммерин издал неловкий смешок, как будто услышал забавную, но жестокую шутку, – и если подумать, так оно и было.

Для очень многих сегодняшний день стал самым счастливым в жизни. Для остальных – самым трагичным.

Я посмотрел на свои руки. После битвы они тряслись не переставая. Подушечки пальцев покалывало, словно они все еще ощущали остатки магии сердца.