Глава 81

ЭФ

Аранская королева казалась невозможно крошечной. В моих воспоминаниях она выглядела намного больше благодаря ненависти – и любви – Максантариуса и моему собственному страху перед ней, когда она приходила за мной ночь за ночью много лет назад. Но я забыла, что она всего лишь человек. Тонкая, слабая. Высокая, но не такая высокая, как я сейчас. Без магии она бессильно обвисла в оковах – маленькая, бледная, заблудшая.

Кадуан долго не хотел впускать меня в эту комнату. Мне пришлось побороться с ним за право попасть сюда. Но меня слишком долго преследовали деяния Нуры. Я заслужила возможность встретиться с ней лицом к лицу.

Кадуан с трудом уступил, но настоял, что я буду присутствовать только в качестве наблюдателя. Неохотно, но я согласилась, потому что знала: оно того стоит.

Мы терпеливо ждали, пока Нура придет в себя. Когда сознание наконец начало к ней возвращаться, она заморгала, водя по сторонам мутным взглядом. Затем ее серебристые глаза округлились: она поняла, кто перед ней.

– Доброе утро, – поздоровался Кадуан. – Хочешь воды?

В ее взгляд вернулась сталь, как будто ей пришлось напомнить себе, что нужно не терять выдержку. Ее подбородок приподнялся, а глаза сузились.

Мои губы тронула улыбка. Нуре не удастся обмануть меня. Я знала, что она в ужасе. Теперь я видела, что в ней что-то изменилось: темнота подобралась ближе к поверхности, даже если королева умело это скрывала.

– Если хочешь пить, – продолжал Кадуан, – рекомендую сделать это прямо сейчас. У нас впереди длинная ночь.

Нура ответила гневным взглядом.

– Прекрасно. Я тоже не силен в любезностях.

Кадуан подошел ближе, и Нура съежилась, хотя он не сделал ни малейшего движения, чтобы причинить ей боль.

– У тебя двадцать наших сородичей. Скажи мне, где они.

Нура упрямо молчала. Я взглянула на Меджку, который стоял, скрестив руки на груди так крепко, словно не совсем понимал, что будет с ними делать, если их расцепить. Похоже, необходимость держаться в стороне причиняла ему физическую боль.

– В твоих интересах поделиться с нами этой информацией, – спокойно продолжал Кадуан. – Потому что мы так или иначе все узнаем, и единственное, что подлежит обсуждению, – это то, насколько тебе будет больно, пока мы не получим ответ.

Она промолчала, и Кадуан поманил Меджку. Тот всегда охотно улыбался, правда многие из его улыбок были не вполне искренними. Но не эта. Сейчас его лицо осветила улыбка подлинного восторга.

Он уселся на табурет перед Нурой, ухмыляясь во весь рот.

– Помнишь меня? – спросил он на аранском с сильным акцентом.