К ночи повсюду воцарилась тишина. Врагов не осталось, убивать больше было некого. Трелл пал. Фейри пока отступили. Они вернутся, но мысли о них можно отложить до завтра.

Сегодня же повстанцы праздновали победу. Место, где днем происходила резня, к полуночи захватил праздник опьяневших от крови людей. Возможно, со стороны казалось, что люди сошли с ума: смеются до упаду, даже не сменив одежду, хранящую следы недавней битвы. Но свобода была наркотиком, в доступе к которому повстанцам отказывали всю жизнь. От таких мыслей у меня сжималось сердце.

Я чувствовала себя странно, будто забрела в сон. Меня покрывали раны, но ничего не болело. Я улыбалась соотечественникам, но улыбка не касалась глаз.

Серел.

Пошатываясь, я пробиралась сквозь хаос и обломки в поисках друга. Несколько часов спустя нашла его возле уцелевшего дома: он сидел на земле, скорчившись и опустив окровавленную голову.

В его объятиях лежало искалеченное тело Филиаса.

Серел посмотрел на меня, и его лицо сморщилось.

– Он бы хотел уйти вот так, – пересиливая себя, выдавил он сквозь слезы. – Он бы гордился, если бы узнал, что умрет таким образом. Тисаана, он…

Внезапно кровожадная ярость, странное оцепенение, опьяняющая сила исчезли. Все исчезло под сокрушительной волной горя Серела.

Я рухнула на землю рядом с другом, обняла его, и остаток его фразы утонул в рыданиях.

– Это то, чего бы он хотел, – чуть погодя повторял Серел снова и снова, как будто это могло что-то изменить.

Но Филиас не заключал какую-то грандиозную космическую сделку с судьбой. Да, мы вернули нашу страну. Но в какой-то миг сегодня миллионы возможных комбинаций миллиона смертоносных действий сошлись, и мой лучший друг потерял любимого человека.

Никто не назовет это честным обменом.

Ночь прошла в безудержном праздновании. Но я осталась с Серелом и обнимала его, пока он рыдал.

* * *

Когда Макс меня увел, уже рассвело. Риаша отнесла тело Филиаса на погребальный костер. Серел только тихо плакал и больше ни с кем не разговаривал. Мы с Максом отвели его в один из уцелевших домов. Я уложила друга в кровать и посмотрела, как Саммерин залечивает его раны. Затем поцеловала Серела в лоб, когда снадобье целителя погрузило его в милосердный сон без сновидений.

Саммерин подлечил и нас с Максом, как мог, затем указал на другую пустующую лачугу и велел немного отдохнуть.

Макс послушно отвел меня туда. Я молчала, пока он наполнял ванну, помогал мне раздеться и опускал меня в теплую воду, как ребенка.

– Спасибо.

Мой голос звучал странно.