– Ты меня не узнаешь? – Я хмыкнула. – А вот я узнаю тебя, Нура. Ты можешь утверждать, что твои желания бескорыстны. Но ты не можешь мне лгать о своем остром как бритва уме.

– Кто…

Я наклонилась к ней поближе, давая возможность хорошенько меня рассмотреть.

– Эф! – снова прошипел Кадуан, уже резче, и снова я не обратила внимания на его предостережение.

– Я видела в тебе многое, – прошептала я с тихим рыком, – когда ты пыталась силой внедрить меня в себя, ночь за ночью.

Нура поняла, кто я, и ее самообладание пошатнулось.

– Решайе…

– Нет.

Я перестала быть никем – и никогда больше не буду.

– Меня зовут Эф. И теперь мои тело и разум принадлежат только мне.

Мне понравилось, что при виде меня – именно меня – ужас наконец отразился у Нуры на лице.

– Как? – выдохнула она, резко повернувшись к Кадуану. – Как ты это сделал? Никто не может создавать жизнь. Я пыталась, так что…

– Не ты задаешь тут вопросы! – отрезал Меджка.

И снова невозможно быстро в воздухе мелькнуло лезвие – у лежащей на столе руки не стало другого пальца.

На сей раз Нура издала сдавленный крик боли сквозь стиснутые челюсти и сгорбилась над столом. Обрубок получился неровным. Горячая алая кровь забрызгала нас троих, растеклась по моему лицу.

Меджка больше не улыбался. Он выглядел совершенно разъяренным, жаждущим большего. Пальцев ему было мало.

Я чувствовала то же самое. Смотрела, как Нура теряет силы, и в голове стучала одна мысль: «Этого мало».

– Хватит. – Кадуан встал передо мной, загородив Нуру. – Нам нужны ответы, человеческая королева, и как можно скорее. Многие фейри жаждут разорвать тебя на куски.

Он направился к двери и жестом пригласил нас следовать за ним. Мгновение никто не двигался.

– Эф, – резко произнес Кадуан. – Меджка.