Дом.

Там пахло Максом – пеплом и сиренью. От каменного домика осталась лишь груда золы и обломков, в которой едва можно было опознать бывшее жилище. Но я давно поняла, что не камень делает какое-то место домом. Если оно становилось родным, то таким и оставалось, даже если здание исчезало.

Сад прекрасно себя чувствовал даже в отсутствие Макса. Цветы отвоевали каждый дюйм земли, покрывая дорожки и даже взбираясь по сгоревшим балкам и упавшим камням. Я предполагала, что Макс будет возмущен, но мне такое буйство казалось красивым.

– Нет, – заявил Макс, стоило поделиться этой мыслью. – Я тоже считаю, что это красиво.

Держась за руки, мы прогулялись вокруг, вспоминая. Там было крыльцо, на котором я сидела и отказывалась уходить в ту первую ночь. А вот поляна, где он научил меня использовать стратаграммы. Тропинка к реке, где мы вместе купались в теплые дни.

Макс остановился у места, где когда-то находился вход в дом.

– Все не так уж плохо, – сказал он после долгой паузы.

Однако все было действительно плохо.

– Я сейчас не вижу обломков. Я вижу… – Я развела руками. – Возможности.

Макс обнял меня за талию, и мои протянутые руки упали ему на плечи. Его глаза, несмотря на более темный оттенок, озаряли все вокруг.

– Мне нравятся твои новые глаза, – сказала я. – Я тебе уже говорила?

– Вообще-то, это мои старые глаза.

– Они мне все равно нравятся.

Он улыбнулся. Его улыбка навсегда останется самым великолепным зрелищем, которое мне доводилось видеть.

– Я по-прежнему собираюсь обращаться к тебе как к таинственному человеку-змее.

Он фыркнул:

– Это прозвище больше не подходит.

– Оно всегда подходит.

– Как скажешь, моя суровая богиня разложения.

Слова растворились в поцелуе – медленном, основательном, нежном. Мы построим новый дом, решила я. Чуть больше, хотя и не намного. Разобьем огромный сад. Соберем внушительную библиотеку. Разожжем жаркий огонь в камине.