Чем дальше на север, тем чаще я стала ощущать присутствие слейвиков. Теперь на каждой развилке я не только определяла тупики, по которым можно ходить кругами до самой смерти, но и пыталась установить местонахождение этих тварей. В этой части перевала слейвики сбивались в стаи. Обойти стаю немного легче, чем одиночную особь, зато столкновение с ней было многократно опаснее. Иногда, почуяв стаю, я выбирала обходные пути, что тоже было рискованно. Каждый такой обход поглощал драгоценное время, но лучше потерять время, чем жизни. А когда где-то поблизости слышалось верещание слейвиков, каждый понимал, насколько это реально.

Атриус помечал дни в записной книжке: замусоленной, с темными пятнами засохшей крови. Я сомневалась насчет точности его пометок, поскольку никто из нас, и он в том числе, не знал, сколько дней мы пробирались через Задрасский перевал.

Иногда казалось, что мы движемся по бесконечному кругу. Переход. Сон. Переход. Очередная развилка, где нужно менять направление. И снова переход.

Атриус утверждал, что семь дней уже прошли. Я считала его утверждение голословным, пока не почувствовала это сама.

Мы достигли очередной развилки. Дальше начинался ощутимый подъем. Проход между каменными стенами сузился. Теперь можно было передвигаться только гуськом. Вчера я подвернула лодыжку. Я была не единственной, кто пострадал на переходах. Все это заставляло нас идти еще медленнее.

Что еще хуже, у нас кончались запасы продовольствия.

В голове появился вопрос. Сколько я его ни гнала, он упрямо возвращался.

«А вдруг я веду отряд неверным путем?»

Разум громко нашептывал мне эти сомнения и сейчас, когда мы подошли к развилке. Я приникла к камню, ощутила нити… двинулась по ним…

Я стремительно выпрямилась и едва не опрокинулась назад, ударившись о грудь Атриуса.

– Что случилось? – встревожился он.

– Тсс, – прошипела я и снова впечаталась в каменную стену.

Вдруг мне это просто мерещится? Вдруг я ошиблась? Мне стало страшно.

Но нет.

Я ничего не придумала.

Я отвернулась от холодного, пыльного камня и судорожно выдохнула. Звук этот больше напоминал всхлипывание. Я не знала, смеяться или плакать. Кончилось смехом сквозь слезы.

Вот так, да покарает нас Прядильщица.

Атриус наклонился ко мне.

– Виви, в чем дело? – спросил он, сжимая мое плечо.

Меня должно было бы раздражать, когда он называл меня так. Но не раздражало. Даже нравилось. Жизнь слишком коротка, чтобы врать себе. А сейчас еще короче.