После многочасовых раздумий мы пришли к общему выводу: наше положение – дряннее не придумаешь.

Пробиться через слейвиков мы не могли. Один детеныш едва не погубил нас с Атриусом. При всей опытности вампирских воинов им было не одолеть десятки тварей, особенно в узком пространстве, где не развернешься. Слейвики злобны и агрессивны. Они сомнут нас.

Эреккус, Атриус и я говорили по очереди, пытаясь найти решение. Говорили мы с Эреккусом, а Атриус сидел, словно каменная глыба, и смотрел в пространство. Нити подсказывали, насколько он разъярен. Иногда он подбрасывал заведомо неосуществимый замысел, сам зная, что из этого ничего не выйдет.

Отчаяние заставило меня снова подойти к каменной стене и приложить ладони, обратившись к нитям.

– Зачем ты это делаешь? – раздраженно спросил Эреккус. – Сама же говорила, что никакого обходного пути нет.

Он едва сдерживался.

Я велела ему закрыть рот и снова прильнула к стене.

Нити в очередной раз подтвердили то, что я уже знала: гнездо никак не обойти. Все ухищрения были весьма рискованны и могли окончиться нашей гибелью.

– Ну что ты там вынюхиваешь? – снова спросил Эреккус, успевший стать еще раздраженнее.

Я уже громче потребовала, чтобы он замолчал.

– Не мешай ей! – рявкнул на него кто-то из солдат.

Эреккус резко повернулся к нему, стиснул кулаки, явно готовый дать выход своему отчаянию.

Прядильщица милосердная, где же их хваленый мужской разум?

Я постаралась отключиться от перепалки и сосредоточиться на поисках решения. По правде говоря, я при всем желании не смогла бы ответить на вопрос Эреккуса. Я сама не знала, чего ищу: может, какие-то сведения, ускользнувшие от меня в прошлые разы. Какую-нибудь подсказку, которая нас спасет. Скорее всего, я искала чудо.

Слейвики никуда не разлетались и не становились тише. Наверное, их стало еще больше, хотя с уверенностью я сказать не могла. Я постоянно натыкалась на наложение и пересечение нитей. Отчасти это было вызвано движениями слейвиков, которые трудно отслеживать, а отчасти – наличием других гнезд на ответвлениях. Все это смешивалось в один размытый комок.

«Странно, – позевывая, думала я. – Твари с ярко выраженными собственническими замашками…»

И вдруг меня словно ударили локтем под ребра. Я вскрикнула и покачнулась.

Атриус что-то грубо и резко кричал на обитранском, обращаясь к Эреккусу и тому солдату. Оба, бормоча ругательства, нехотя разошлись.

Атриус подошел ко мне, продолжая сердито смотреть на воинов.

– Детство вспомнили, – проворчал он. – Нашли время выяснять отношения.