– Она ест меня. Ест мою жизнь. Хотя, возможно, так и должно быть. Человеческий ребенок. – Она тепло улыбнулась своему животу.

– А какой он должен быть? – удивился я. – Чаечный?

И она привычно рассмеялась.

– Ты задаешь слишком глупые вопросы для того, от кого не пахнет человеком. У тебя внутри солнце. А у меня – океан. У таких, как мы, не могут рождаться обычные человеческие дети. Я сейчас говорю о нас с тобой по отдельности. Вместе мы бы, вероятнее всего, убили друг друга. Понимаешь?

Я не понимал. Хотя вдруг подметил то, о чем раньше просто не задумывался: от Маритар пахнет океаном. Свежестью, прохладой и совсем немного – водорослями.

– Ну, я тебя иногда действительно хочу убить. Тут ты права.

Раньше мне казалось, так пахнет весь Первый – даже выпивка здесь отдает водорослями. Остров ведь ближе к воде, чем прочие братья. Здесь всегда жили рыбаки и китобои, здесь строились лучшие воздушные суда, уступавшие лишь этой лаконичной нелепости – «Небокрушителю». Но нет, запах, который я чувствовал сейчас, исходил именно от Маритар.

– Человеческое тело такое хрупкое, – сказала она, пропустив мою фразу. – Его очень просто испортить. Иногда мне страшно: вдруг она меня сломает. Когда будет выходить из меня.

– Фу, Маритар, давай вот без этого. Утомили меня твои изумительные истории, одна интереснее другой.