Записей становилось все меньше. Потому что мама исчезала из жизни Вальдекриза.

Однажды она нашла меня, полукруглая, напуганная и с перепачканными кровью руками. Я даже не знал, радоваться мне или ужасаться. Это же наверняка его кровь, Джехайи. Она даже не поздоровалась, просто засмеялась – по-новому.

– Я его ударила, – выпалила она и сунула ладони мне в лицо. – Ножом. Он назвал меня дурой! – Она злилась, вытирая руки о свой выступающий живот. – Представляешь?

– Ты что, убила его? – решил спросить я, не дожидаясь, пока она вернется к сути. А про себя подумал: не так уж Каррэ и не прав.

– Нет! – рявкнула она. – Я же на самом деле не дура. Просто… поцарапала его и сбежала, – тихо добавила она и вновь раскричалась: – Он путешествует по островам, а мне нельзя даже в лес сходить!

– Но он берет тебя с собой, – вспомнил я. – И ты никогда не ходишь в лес просто так. О, солнце, да ты даже когда за ягодами отправляешься, прыгаешь через аномалию. Как через костер. Да на месте Каррэ я бы тебя к кровати привязал. Ты носишь ребенка, очнись! Если тебе не жалко себя, пожалей его!

– Ее.

В этот момент она погрустнела и принялась оглаживать живот перепачканными красным руками. Выглядела она растерянно, будто я открыл ей новое, а не указал на то, чего уже попросту невозможно не замечать. Тело Маритар менялось, она выглядела взросло – даже слишком – для своих лет. Казалось, вместо одного года она проживает три, а то и пять. Пока я остаюсь все тем же мальчишкой, которого она когда-то встретила.